Болотник, пёс-нежить и старушка в одеяле

Начало: жми здесь!

— Ты слышал?! Болотник сошёл с ума и утопил в трясине человека Лихо! Теперь она сотрёт наш Заповедный лес с лица Земли!

—Да нет, же, это Лихо окончательно озверела и сожрала всех, и нашего Болотника тоже, поэтому мы его и не нашли!

—Вы всё перепутали! Человек Лихо оказался сумасшедшим и перекусал всех, и они превратились в зомби! Я — это точно знаю!

Зачарованный лес гудел и взрывался всё новыми и новыми сплетнями. Доказательств, подтверждающих хоть одну из версий — не было совершенно, а потому обитатели чащи и болота верили всему и сразу. От этого становилось ещё страшнее. Особенно, если учесть сам факт пропажи Болотника, а так же недавние странные хриплые вопли из Тёмной чащи, где безвылазно сидела Высшая Первородная Нечисть — Лихо.

Конечно, можно сходить туда и разведать, узнать, так сказать, правду «из первых рук». Да вот только смельчаков, согласных перешагнуть границу Чёрной Топи не нашлось. Лихо и раньше была весьма неприятной соседкой, с которой старались не сталкиваться и не общаться, без крайней на то необходимости. Гостей, чаще всего встречал зловещий алый туман, любимый облик Фомора, коим и являлось изначально Лихо Одноглазое. Но иногда, редко, конечно же, могла появиться и Кровавая оскаленная Тварь из Бездны. Жуткий монстр пугал до икоты всю нечисть Зачарованного леса, что уж говорить о людях, которые давно в те места не ходили. Так вот, эта Тварь, под настроение, могла помочь, но чаще делала гадости, после которых приходилось долго лечить тело и нервы.

Сейчас же, когда Лихо «захапала» себе самого настоящего, живого человека, она сошла с ума окончательно. Её паранойя дошла до того, что теперь вся территория её Леса и Топи внезапно стала разумной. Жуткие кусты малины и облепихи «незваных гостей» драли когтями, в которые трансформировались их колючки. Деревья ветвями били тех, кто пробирался в Черный лес с воздуха. Про зверей и птиц — вообще, говорить не приходится, они сторожили человека так, словно от этого зависели их жизни… а в сущности, так это и было. Да что там, звери-птицы… комары — вот уж совершенно тупые тварюшки, которым всегда было наплевать на все приказы и объяснения, а потому они пили кровь даже у Бабы-Яги и Лешего! Так вот, даже тупые комары осознали — к «человеку Лихо» приближаться нельзя! Точка.

Так что, услышав стоны и вопли из чащи Черного леса, туда, естественно, никто не пошёл.

—Если все там передохли — мы ничем помочь не сможем,— здраво рассудили обитатели Зачарованного леса,— А если не передохли, но там происходит какая-то жуткая фигня — то лучше и не соваться, а то фигня и к нам может заглянуть. На огонёк, так сказать…

И все согласно кивнули. И не пошли. Зато сплетен придумали — массу!

А что же на самом деле произошло в Чёрном лесу?

Начнём с того, что произошло всё, отнюдь, не в лесу, а в деревне Васюкино, в маленьком покосившемся домике, где Болотник пытался спасти своего Одуванчика — худенькую старушку, страдающую почти полным отсутствием зрения, здравомыслия и логики.

Клавдия Сергеевна, судя по всему, сходив «за ягодкой» и провалившись в трясину, из которой её и вытащил Болотник, всё-таки простыла и захворала. Много ли хлипкой старушонке надо? Поэтому, когда к ней примчался хозяин трясины Зачарованного леса, бабулька уже почти и дышать -то перестала.

Золотое зернышко молодильной яблони, подаренное Лихо «от щедрот», а скорее всего, просто, чтобы избавиться от назойливого Болотника, почему-то не действовало. Подождав ещё минут пятнадцать, и видя, что старушка так и не приходит в себя, Зелёный обитатель трясины, бережно завернув Одуванчика в одеяло, подхватил на руки почти невесомую ношу, и помчался в Чёрный лес.

—Опять Тыыы? — я ярости зашипела Оскаленная Огромная Жуть, с клыков которой капала неоново-зелёная слюна, разъедающая даже камни, — Совсем страх потерял?! Сожру!

—Я, я, —даже не заметив лёгкого недовольства Лихо,— забормотал Болотник, пробегая мимо Монстра Бездны. У Монстра дёрнулся левый глаз. А потом приключился нервный тик.

«Может, он не заметил рога и зубы?» — пришла мысль Твари. Её клыки выдвинулись ещё на на метр. Результата не последовало.

—Ну, где ты? Иди скорее ко мне, — крикнул наглый Болотник, даже не понимая, по какому тонкому краю бездны ходит. Монстр убрал клыки и захлопнул пасть.

— Дааа, —удивилась Лихо, — Безумству храбрых поём мы песню… совсем сбрендил Зелёный… а жрать ненормальных не полезно. От этого и самой недолго съехать с катушек…

Думать о том, что она и так, давно «съехала с катушек», во всяком случае, по мнению обитателей Зачарованного леса, Лихо мудро не стала. Зачем? Она не любила критику. И имела на это полное право.

—Рассказывай, что там у тебя, — ворчливо, но уже вполне вменяемо, спросила Лихо. Одновременно она вернула себе облик белокурой фарфоровой эльфийки, на случай, если «её человек» придёт к ним, любопытствуя, что же здесь происходит. Сейчас мужчина ловил рыбу, уверяя свою «Нежную Красавицу-Эльфиечку», что угостит её настоящей, правильной ухой, а не рыбным супом. Как раньше.

—Вот!—немногословный Болотник, сейчас не тёмно-зелёный, а скорее, серо-бледный от волнения, развернул одеяло, — Посмотри, что с ней? Почему не приходит в себя?!

Лихо наклонилась над старушкой, закрыла глаза и втянула воздух. Потом замерла и ещё раз вдохнула.

—Опоздал, — спокойно, даже немного холодно произнесла эльфийка с алыми глазами и клыками до подбородка, — Зря только зёрнышко потратил. Надо было его поберечь, другому человеку потом отдал бы.

Эльфийка подняла лицо вверх, возвращая нежную фарфоровую кожу и розовые губки вместо клыков и оскаленной пасти.

Болотник вновь наклонился над своим Одуванчиком и погладил старушку по щеке. А затем, медленно, заворачивая её в одеяло подрагивающими руками, пробормотал себе под нос:

—Не хочу другого человека… другие во мне только болотную тварь видят… а она — зелёного ангела рассмотрела…

— Хмммм… — так зрение у неё на нуле почти, вот и видела так, — хмыкнула Лихо, найди ещё кого с такими же глазами… тоже мне, проблема…

— Не хочу, —упёрся Болотник, бережно поднимая с травы одеяльный кокон, — Те, другие, всё рано ангела не увидят… я для них только мутным пятном буду. Потому, что глазами что-то конкретное увидеть легко, а вот душой — нет! И если нет в собственной душе ангела — то и в другом существе его не увидишь. Как ни старайся… Лишь зелёные пятна будут мерещиться…

И шмыгнул носом, неловко вытирая скатившуюся слезу.

—Ну, как хочешь, —равнодушно ответила Лихо, отворачиваясь от Болотника. Излишней сентиментальностью она никогда не страдала, до чужих старушек ей дела не было, а вот её человек — сейчас шёл сюда, на полянку, курлыкая какой-то незатейливый мотивчик.

Губы Лихо непроизвольно изогнулись в лёгкой улыбке, а глаза чуть заблестели. И вообще, она вдруг превратилась в очаровательную нежную девушку, грациозную, абсолютно адекватную, что поразило Болотника до глубины души. Красавица на миг повернула личико к Зелёному гостю и тихо прорычала:

— Фсссё, иди, давай… не мешай мне… Брысссь!

И снова отвернулась, ловя взглядом каждое движение подошедшего мужчины. Тот широко улыбался, тряс в воздухе ведром, из которого во все стороны летели брызги, и закатывал в экстазе глаза.

—Представляешь?! Воот такие окуни! Воот такенный карасище! — перечислял свою добычу рыбак, — А ещё куча ершей! Они, правда, маленькие, но зато их много! Бульон выйдет… ммммм! Загляденье!

Тут мужчина «состряпал» такое счастливо-умильное лицо, что даже Болотника слегка отпустило. Он вдруг понял, как надо поступить. И, делая вид что не замечает косых злющих взглядов Лихо (а ничего она ему не сделает, пока тут «её человек!»), Зелёный обитатель трясины закивал, и восторженно протянул:

—Да-да! Ещё бы судачка в уху! Какая ж уха без судачка…

—Нету судачка, —погрустнел мужчина, а Лихо вперилась свирепым взором в зелёного суиц.идника, которому, явно, жить надоело!

Но Болотник, продолжая разговаривать только с рыбаком, авторитетно заявил:

—Вот сейчас Великая госпожа Черного леса, самая могущественная, добрая, прекрасная… моего Одуванчика вылечит, и я такую рыбалку вам устрою! Таких судачков подгоню! Пальчики оближете!

То что творилось внутри самой «Прекрасной госпожи Черного леса» трудно описать. Способы, которыми она заставит раскаиваться наглого обитателя трясин у неё множились в геометрической прогрессии. Начиная от того, что она лично из него «уху» сварит, и заканчивая сотней маленьких болотничков, на которые покрошит своими когтями. Но… тут её человек восторженно закивав, испортил ей всю игру:

—Да, Она — такая! Моя Эльфиечка! Она мне Эйты вернула, представляешь?! Эйты, ко мне!

И на поляну выскочила здоровенная собачища, размером чуть ли не с медведя, весёлая, гавкающая… всем хорошая собака, если бы не одно НО: глаза у собаки были зелёные. И тускло светились.

—Нежить! —ахнул Болотник и зажал себе рот. Создавать нежить было строжайше запрещено! На этом настаивал Совет Высшей Нечисти, во главе которого… и тут Болотник обвиняюще посмотрел на эльфийку… стояла сама Лихо!

Лихо вздохнула тяжело и обречённо.

А мужчина, вспомнив, что было вчера во время их «заседания», поставил ведро с окунями и ершами на землю, быстро подошёл к Болотнику и осторожно заглянул в одеяльный кокон.

—Это она? — спросил шепотом, — Не помогло ей зернышко, да? Так сильно болеет? Или ещё просто не успело подействовать? Ну, ничего! Моя Эльфиечка сильнее всех этих молодильных яблок! Я всегда это знал!

В тоне мужчины слышалось неподдельное участие и забота, а так же надежда, на которую Лихо не могла не отреагировать.

Лихо опять вздохнула. Как обречённый на выполнение тяжкого и неблагодарного задания. Вот, как знала! Правильно она делает, что никого не пускает в свой Чёрный лес! Абсолютно правильно! И этого зелёного прощелыгу зря впустила! Теперь мало, что он расстроил её человека, так ещё и помогать этому наглецу придётся…

Новый вздох, ещё тяжелее предыдущих, раздался на поляне. Болотник понимающе улыбнулся, но тут же сделал серьёзную морду, протягивая кокон с Одуванчиком Лихо:

—Пока Клавдия Сергеевна не пришла в себя, — ответил Болотник человеку, — но Великая Госпожа Чёрного леса может помочь, поэтому я к вам и прибежал… иначе помрёт мой Одуванчик…

Мужчина покивал с умным видом, отставил ведро с рыбой подальше, чтоб не спотыкаться об него, и приготовился смотреть, как его эльфиечка будет волшебничать.

—Милая,—позвал он хмурую эльфийку, — Тебе что-то принести, как-то помочь? Что нам надо сделать?

— Ммммм… одного наглого Болотника, насадить на вертел,— очень-очень тихо прошептала Лихо. Человек её не услышал, а вот сам Болотник — да. И тут же сделал шаг назад, побледнел, но так и не ушёл с поляны.

—Нет, моё сердце,— громко ответила Лихо,— Я справлюсь. Правда, придётся у вас обоих сил забрать… понемногу. У тебя, милый, жизненной энергии, поэтому будешь дня два сонный ходить и уставший…

А у тебя… — Лихо взглянула на Болотника.

И еле слышным шёпотом добавила, — Дрянь зелёная!

Потом снова продолжила громким голосом:

— часть ауры заберу… чтобы она ожила… Согласны?

Болотник с мольбой взглянул на человека, но тот уже кивал:

—Конечно! Я уж точно знаю, каково это, потерять близкое существо!

И ласково погладил огромного пса-нежить.

—Тогда идите ловите своих судаков, а мне надо кое-что приготовить из амулетов, раздался нежный хрустальный колокольчик голоса прекрасной эльфиечки, и на поляне вмиг остались лишь Лихо и старушка в одеяле, которая, проглотив волшебное зёрнышко, и умереть теперь не могла, и ожить — тоже не получалось.