Во всём виноват дед Мороз!

Семён Григорьевич уже давно не ждал чудес от Рождества. Ему было за шестьдесят, какие тут мечты и желания? Лишь бы коленки не скрипели и не стреляло в пояснице. Поэтому, глядя на крикливых детей, которые требовали подарков, на их ненормальных родителей, обещающих: «вот Дед Мороз придёт и обязательно всё-всё подарит!», пожилой мужчина только раздражённо хмыкал.

Как же! Дождёшься от него! Жлоб! Как есть скряга! Вот он, Семён Григорьевич, верил-верил… и что? А ничего! Полное фиаско всему, во что верил, и на что надеялся! Коту под хвост все его шестьдесят лет! Хотя нет… пятьдесят два. Да, ведь первые восемь он верил в седобородого волшебника, читающего детские письма, а потом, в самую замечательную ночь в году, прячущего подарки под ёлку.

Он, лет в пять-шесть, даже засыпал под ёлкой, пытаясь увидеть деда Мороза. Но нет. Не срослось. А потом понял: в красной шубе и с искусственной бородой приходит папа. Поэтому подарки приносит не те, что маленький Сёма загадывал, а совершенно другие, на которые хватило денег у родителей.

Мир волшебства рухнул. А потом, когда Сёма повзрослел, он понял ещё более страшную вещь: женщины тоже обманывают! Говорят: «Да, Сёмочка, ты такой замечательный, но дело не в тебе, дело во мне…» и исчезают.

Врут! Дело в нём! Он опять зря поверил! Не надо верить! Ни в деда Мороза, ни в женщин!

Так, 31-го декабря, шёл и качая головой, бурчал себе под нос пожилой мужчина, у которого в авоське громыхала банка зелёного горошка и бутылка Советского Шампанского. Шёл и костерил на чём свет стоит. Всех. Резал, так сказать, правду-матку!

Обличал их недостойное поведение! Раскрывал интриги и обнажал жлобскую сущность. Досталось и волшебникам, и женщинам, и соседям по коммуналке. Ну, а что вы думали? Сёма был правдорубом!

Да! Именно правдорубом, а не занудой, старым душнилой, мозгоклюем и брюзгой, как недавно обозвала его соседка Лизонька, прехорошенькая двадцатилетняя девушка.

Семён Григорьевич тяжело вздохнул: вот и делай добро ближним. Раскрывай им глаза на суровую действительность! А может, и правда, раньше у него, характер был лучше? Может. Почему ж нет. Маменька всегда говорила, что Сёмочка — золотой мальчик! А маменьке Семён Григорьевич всегда верил.

Значит, характер Семёна Григорьевича испортился. Как старая докторская колбаса, забытая на полке холодильника. А виноват кто? Конечно, меркантильные женщины! И Дед Мороз, который сломал веру во всё хорошее и бесплатное у маленького восьмилетнего мальчика Сёмы. Да! Во всём виноват Дед Мороз!

Тут внезапный порыв ветра чуть не выхватил авоську с горошком и шампанским из рук пенсионера. На дороге закружился хоровод снежинок.

— Как же мне надоели твои обвинения! Из всех нытиков и нервомотателей, ТЫ — самый надоедливый! —вдруг над правым ухом Семёна Григорьевича раздался низкий, раздражённый бас, — Сколько можно бурчать?! Не додали тебе, да? Не доложили? Ну, сейчас я тебе всё додам за прошедшие… сколько, ты там говорил? Пятьдесят два года? На! Получай!

Внезапно в глазах у Семёна Григорьевича потемнело, мужчину закружило в серебристо белом водовороте из снежинок, и он потерял сознание.

Приходил в себя Семён Григорьевич медленно. Сначала пошевелил пальцами левой ноги. Потом — правой руки. Потом тихонько вздохнул и прислушался. Где-то рядом, за тонкой стенкой, шёл разговор.

Низкий густой бас Семён Григорьевич узнал сразу: это он угрожал ему над правым ухом, когда мужчина понуро брёл домой из супермаркета. Бас просил, очень мягко и льстиво:

— Ну, Зла-аточка, ну ра-адость моя, ну птичка-а… — тянул бас.

—Ты ещё рыбкой или кисой меня назови, — ему в ответ звучал серебристый женский смех, от которого по позвоночнику Семёна Григорьевича пробежали мурашки.

— Ну, пожалуйста!

— Нет, даже не умоляй, там магии нет совсем…

— Ну, солнышко, я ему обещал… вернее угрожал…

— Чтоо-о-о?!— Раздалось злобное шипение — угрожжжа-жал?! Как поссс-смел?!

— Нет-нет, Златочка, я не угрожал, — бас тут же превратился в тенор, мягкий, обволакивающий, добрый, — Что ты! Как я мог! Это я не так выразился… кхм-кхм… я ему пообещал обрушить на него всё ТО, о чём он меня просил за последние пятьдесят два года! Сразу! И ты… как бы это помягче сказать… только вот не злись! Ты была одним из желаний… Ай! Ай! Не злись, я же пошутил! Всё, Всё! Да ну вас! Разбирайтесь теперь сами! Ай!

И с хлопком, перед круглыми от удивления глазами Семёна Григорьевича, вновь появился дед Мороз. Самый настоящий: с окладистой белой бородой, в красной шубе, с посохом… Вот только вид портили смущённо бегающие глаза волшебника и пару прожжённых дыр на шубе.

Дед Мороз вздохнул и признался:

— Напортачил… да… Но кто ж знал, что всё так получится! А с другой стороны… Короче, так. Ты в детстве загадывал про путешествия?

Сёма заторможено кивнул.

Дед Мороз загнул на руке один палец. И продолжил:

— И летать хотел, как птицы, так?

У Сёмы задёргался левый глаз, но он снова кивнул.

Дед Мороз загнул второй палец.

—А ещё, когда стал подростком, ты хотел самую красивую баб… в смысле, женщину, так?

Уже не дожидаясь кивков Семёна Григорьевича, волшебник начал быстро загибать пальцы, тараторить и нервно коситься на входную дверь комнаты:

— А ещё, чтобы у женщины была своя собственная жилплощадь, и много денег, и на кухне она была поваро… ой, это не то. А! Чтобы в постели она была проститу… Ой! Это опять не то!!! А! Вот то! Чтобы она была в гостях королевой! Вот! Это точно!

Дед Мороз помахал перед ошалевшим Семёном Григорьевичем кулаком с загнутыми пальцами и веско произнёс:

—Вот! Всё исполнил! Зараз! Правда есть пару НО…

Тут Дед Мороз смущённо пошкрябал ножкой…

— Понимаешь, она не хочет жить в ТВОЁМ мире. Поэтому, ты — переезжаешь к ней! А так — всё остальное я исполнил! Пользуйся!

Тут у Семёна Григорьевича прорезался голос:

—Ты куда меня перенёс, изверг?! И я тебе не верю! Видишь — и тут пенсионер протянул вперёд руки, где крылья? Ты сказал, что исполнил ВСЁ! А первое желание было: летать! Высоко! Как птицы!

Дед Мороз опять вздохнул и покосился на дверь, которая с тихим скрипом начала открываться.

—Да будешь ты летать, будешь… И жена у тебя будет… Оо-очень краси-и-вая (тут волшебник снова посмотрел на дверь, та уже открылась сантиметров на десять), и о-очень богатая, со своим жильём… тут Дед Мороз закашлялся. И добавил, исчезая в снежном вихре:

—Только она — Дракон! А золота у неё полно! Пещера — самая большая! И катать она тебя будет, вот и полетаешь! НО! Жить придётся только в её мире… И…и… И можешь не благодарить меня! С новым Годом!

— Какая тебе благодарность! — завизжал вдруг тоненьким тенорком Семен Григорьевич, — ты куда меня занёс! Верни сейчас же! Ты специально меня принёс, чтобы Дракон сожрал?! Верни домой!

Но дед Мороз уже исчез. А на пороге стояла красивая миниатюрная женщина лет тридцати, с золотыми волосами, и улыбалась. Медленно зашла в комнату, а Семён Григорьевич, вдруг начал икать. Наверное, от нервов, подумал мужчина.

— Ну, что ты, — промурчала тихим приятным голосом золотая женщина, — Зачем я буду тебя жрать? Дед Мороз, конечно, ещё тот затейник, но соединяет он исключительно истинные пары…

Просто встретиться с тобой мы должны были позже. Значительно позже, лет через триста… Ты дожил бы в своём мире, потом, лет через сто-двести воплотился бы здесь… И однажды мы бы увидели друг друга, узнали по глазам…

Оракул мне уже всё предсказал. Здесь ты тоже был бы драконом. Просто это мир драконов… А теперь вот! Получилось то, что получилось! Милый, нельзя предъявлять претензии богам! Нельзя!

И золотая с улыбкой покачала головой.

— А что теперь делать? Я уже староват для тебя… — прошептал Семён Григорьевич, — мне уже шестьдесят… ну ещё лет двадцать-тридцать я протяну… а потом…

Золотая рассмеялась.

— Шестьдесят… Это ещё даже не первое совершеннолетние! Подросток! Мы здесь живём тысячелетиями! Поэтому, любовь, женщина и свадьба только после совершеннолетия! В восемьдесят пять лет! А теперь, взгляни на себя!

И золотая махнула в сторону огромного, золотистого зеркала, в котором пенсионер увидел своё отражение. Сейчас мужчине можно было дать не более тридцати пяти лет.

— Это уже МОЁ желание Деду Морозу, — засмеялась красавица, — в этом виде ты и проживёшь ближайшие десять тысяч лет!

— Пожалуй, пришла пора исполнить и твоё желание, — сказала золотая, превращаясь на глазах изумлённого Семёна Григорьевича в огромного, с длинной гибкой шеей, золотого дракона. — Ну что, полетаем?