Зазеркалье — не лучшее туристическое направление…

Начало: жми здесь!

Ужас сковал Марину — она чувствовала, как силы медленно уходят из неё. Вытекают каплями крови, передаются теплом от её руки к этой мёрзлой глыбе — телу ледяного бездушного монстра, решившего, судя по всему, забрать жизнь одной наивной сорокатрёхлетней дуры, начитавшейся в детстве «Алисы в Зазеркалье» и нашедшей своего кролика. «Только не кролика, — оцепенело думала Марина. Голова у неё кружилась, мысли текли медленно, — бабая… или бабайку… Или Бабаева? зачем-то я кого-то искала… зачем?»

—Вот так кормишь девушку шоколадом, угощаешь кофе, даришь дорогие подарки! А эта бесстыдница — рраз! И уже с другим! — раздалось рядом саркастическое и злое.

Маринку, как пёрышко, резко выдернули из лап ледяного чудовища и тут же сжали крепкими тугими кольцами объятий. Тело женщины бил озноб, ладонь, к которой возвращалась чувствительность, болела так, словно её всю истыкали ледяными иглами. Но сейчас Маринка испытывала настоящее счастье: сильное тело, к которому она прижалась, щедро делилось тёплом, так что она вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг.

—Верни, она моя,— в голосе ледяного чудовища послышалась такая же ледяная ярость.

—С чего бы это? — Маринкин кормилец шоколадом бережно взял её ладошку и попытался оторвать женскую руку от своей груди, посмотреть порез. Маринка протестующе замычала и прижалась теснее — только так она чувствовала себя в безопасности и тепле.

—Вот, смотри что ты сделал с моей невестой, —укоризненно проговорил тёплый чужак, — Она уже ко мне сама прижимается! Раньше не знала, как от меня избавиться, а сейчас?! О, времена, о, нравы! И всё из-за того, что не хочет отдавать тебе тепло жизни… Эгоистка!

В тёплой груди рассыпался смех, но Маринка чувствовала — там ещё дрожали струны напряжения, злости, страха, мести…

«Даа, —подумала Маринка,— Не так уж ему весело… скорее, он в бешенстве, просто скрывает это…»

—Ты не имеешь права её забирать! Она шла ко мне! — отрезал ледяной монстр и Маринка почувствовала, как холодные плети обвивают её ноги, пытаясь отодрать от тёплого чужака.

—Чем докажешь, что к тебе? —моментально сдвигая Маринку от своей груди к боку, подальше от ледяных плетей, насмешливо спросил тёплый, уже почти что «свой», чужак, — А может ко мне? Видишь кольцо? Моё, на помолвку! Вот и браслет — так что ты опоздал, ищи другую!

—Другие мне не подходят. Эта тоже не идеальная, но сгодится. Она сама сказала, что идёт к Бэйая. Значит, моя. Жертва. Таков Закон.

Теплое тело под Маринкиными пальцами напряглось. Мышцы превратились в стальные канаты. Плечи слегка развернулись, дрожащую женщину прижали сильнее, убирая почти что за спину. Она поняла: её кофе-угощатель и шоколадо-кормилец в одном лице, готовится отражать нападение. Однако, в разговоре настороженность чужака никак не проявилась, наоборот, балагурить и сыпать глупыми остротами он стал больше и чаще.

«Волнуется», —поняла Маринка.

—Как! — гневно-насмешливо воскликнул защитник, делая осторожный шаг назад и чуть наклоняясь к Маринке, она даже его дыхание ощутила на своём лице, — Милая! Что я слышу! Ты шла не ко мне?! Я зря столько сотен лет ждал?! Надеялся и верил? Обманщица! Изменница! О, как я разочаро-о-ван! Нет! Я даже возмущён!

Тут тёплый чужак покачал головой — пряди его волос несколько раз коснулись маринкиного лица. Потом очень тяжело и горько вздохнул, всем своим поведением демонстрируя разочарование от женской непостоянности и возмущение. Ею же.

—Что ж, пойду накажу её! Строго! Очень! Не дам ей шоколада! Сам всё съем, причём, у неё на глазах! Поверь, Бэйая, страшнее этого для женщин ничего нет! —нарочито-рассерженно пообещал тёплый чужак и сделал второй шаг назад.

—А кроме того, —вдруг спокойно и жестко произнёс этот «артист погорелого театра», —Что-то с памятью моей стало! Вот, не припоминаю я, когда звучали слова вызова! Напомни-ка мне! Когда она тебя вызывала? Что в обмен на тепло просила?

—Не имеет значения! —порыв ледяного ветра едва не сбил их с ног, —Она прошла в Зазеркалье! Она согласилась на провожатого! Он вёл её ко мне! Я — Правитель и ты обязан подчиниться! Верни!

Вой метели, впивающиеся в тело ледяные иглы и грохот обрушившихся стылых камней, Маринка слышала уже краем уха: едва монстр Зазеркалья потребовал подчиниться, как чужак подпрыгнул куда-то вверх, на ходу отшвыривая женщину в воронку портала. Этот свист в ушах и колики в животе она уже ни с чем не спутает! Плюхнувшись на что-то тёплое и мягкое, Маринка чуть не застонала в голос. Во-первых, всё болело, во-вторых, пахло кофе, в третьих, хотелось есть. Даже не так. Жрать! И не шоколада! Мяса! И побольше! Но снимать повязку она до сих пор боялась, а идти куда-то не видя дороги — было ещё страшнее.

Посидела, покрутила головой. Прислушалась: кроме голодного бурчания в животе раздавался ещё как-то шум… до боли знакомый… привычный… аж до оскомины. Автомобильная сигнализация?! Здесь?! Откуда?! Может, я уже с ума схожу? Да нет… и печёным гусем пахнет! Она, уже не сомневаясь, сдёрнула повязку с глаз. Дома! Сидит в своей комнате! Напротив большого зеркала шифоньера! И оттуда, из зеркальной глубины на неё таращится страшная, всклокоченная баба в драном платье!

— Фух,— опознала в страшилище саму себя, Маринка. А потом с чувством, «с выражением», как говорится, от души… сказала всё, что думала по этому поводу. Да и о ситуации в целом. Сорокатрёхлетняя учительница русского и литературы, как прилежная ученица, повторила всё слово-в слово, что говорит слесарь Мухин, когда у него не чинится очередной мотоцикл, вдобавок на ногу падает дрель, а под стол улетает гаечный ключ 8 на 12.

Она даже новых слов добавила! Зря что ли, с детьми работает… Как в том анекдоте: Можно ли говорить с подростками о сексе? Можно и даже нужно! Узнаете много нового!

Вот и с теми выражениями, которые «точно, цветасто, а главное, лаконично» дают оценку дрянным ситуациям — всё ровно так же!

Через пару часов, сытая, с вымытой головой, в огромном пушистом банном халате, с чашкой капучино и зефирками, Маринка зашла в комнату и включила телевизор. Сразу же врубилась запись утреннего эфира, под который именинница накрывала на стол:

Забери меня, Бабайка, забери.
Я готова, мне сегодня сорок три.
Забери меня, Бабайка, забери
И бабайское мне счастье подари!»

Завыл Мясников из «Уральских пельменей», а у Маринки от ужаса подкосились ноги. От телевизора она шуганулась, как чёрт от ладана, по пути сбив прикроватную полку и опять саданувшись многострадальным запястьем. Рука нащупала пульт и всё махом выключила. Но было уже поздно.

— Милая Фея, вы хотите увидеть настоящего Бабая? Могу помочь, — прошелестел рядом мягкий, пушистый, шерстяной голос, — Только не поворачивайтесь, это условие нашего разговора… я могу открыть Вам тайны Зазеркалья…

— Ты?!! Опять?!!!— совсем не мягко и не пушисто заверещало черное нечто, когда озверевшая сорокатрёхлетняя учительница литературы, тут же развернулась пружиной и, швырнув в гостя томом «Война и Мир», внезапно схваченным с полки, попыталась схватить его за хвост.

— Не трожь хвост! Ай! Я тебе запреща.. Ай! Ай! Я не виноват! Ай-яй-йяй! Отпусти сейчас же! Знаешь ли, с кем сейчас… Ай! Да что же это такое, в самом деле… да не знал я! Не знал, что так получится… Ай! Отпусти хвост! У меня не было выборааа-а! Ай! Хвост! Хвост отдай!

Минут через пятнадцать, за столом сидели двое: Одна — поцарапанная «в зебру» всклокоченная тётка и один, взъерошенный, лишившийся нескольких клоков шерсти по бокам и на хвосте — кот.

— Рассказывай!— тоном «маньяка-ликвидатора котов» прорычала бывшая интеллигентка, обладательница двух высших образований, поклонница хокку и древних скандинавских баллад. И кто бы узнал в этом встрёпанном злющем чудовище миловидную молодую женщину, которой она была ещё пять часов назад?! Да никто!

Вот что с людьми делают неподготовленные внезапные турпоездки, когда есть опция «всё включено»! Хошь-не хошь, а бери что дают!

Кот принялся каяться. Может, мистическую зверюгу совесть замучила, а может, смущали огромные железные ножницы, которыми Маринка привыкла рыбу разделывать, отрезая попутно лишние части: плавники и хвост. Сейчас предмет для экзекуций был в руках нервной бабы. А это, согласитесь, страшно. На пушистого прощелыгу неадекватная гражданка с ножницами сейчас смотрела точь-в-точь как на несвежую горбушу, словно решала: отрезать у неё всё ненужное, или вообще, бросить ножницы, и топориком для мяса похряпать всё в фарш. Для котлет. Рыбных.

Вот, всё-таки, давайте признаемся, коты — необыкновенно умные! Сразу чувствуют, когда надо сделать морду несчастную. Или слинять побыстрее, особенно, если накануне нагадил в тапок. Хотя рядом стоит лоток со свежим наполнителем.

Вот и этот «кролик-недобиток», то бишь кот-проводник, рассказал Маринке душещипательную историю. Если верить пушистому пройдохе (мы не верим, но слушаем, куда ж деваться!), то издавна у Земли существует Планета-двойник. Эта Земля-2 зеркально отображает всё, известное нам, но при этом, некоторые нюансы многократно усилены, ослаблены или неимоверно искажены.

Там существуют горы, где нет гравитации, Бездны с бурлящей магмой, которая плавит всё, даже саму каменную пропасть, и Тёмный ледяной мир — Пустошь. Вот там и расположены Чертоги бездушного ледяного монстра, который чуть не доконал Маринку.

— Сволочь! Бездушное чудовище!— прошипела Маринка, потирая запястье.

— Нет-нет, что ты, — замахал лапами наглый кот, придвигая к себе поближе кусок печёного гуся и с презрительной мордой выковыривая из него яблоки, — Правитель Пустоши совсем не плохой! Вот тот, что сначала украл тебя — намного хуже! Тот, вообще, — страшный монстр! Его все наши боятся! А Правитель — нормальный, просто он всё своё тепло растратил, вот и забирает его…

— Да какой он «нормальный»?! Раз забирает?! — взвизгнула Маринка, которую при одном воспоминании о ледяном чудовище начинала колотить дрожь, — Он чуть не прикончил меня!

— Ну, не прикончил же, — флегматично пожал плечами кот, — А что ему ещё остаётся делать? Когда в далёком прошлом, наши планеты-двойники столкнулись, Земля-1 забрала себе всю энергию жизни, а Земле-2 досталась вся магия. Теперь вот, все мучаемся. Здесь невозможно колдовать, а там — нет живого тепла. Без него — Мир замёрзнет и погибнет. Тогда, стараясь остановить катастрофу и спасти Второй Мир, Правитель пожертвовал своим теплом и душой. Он их влил в Землю-2. А сам — заледенел. Вот мы и помогаем, как можем: собираем человеческие эмоции и относим туда.

— Как «относим?» — с круглыми глазами Маринка пыталась всё осознать.

— На шерсти, как статическое электричество, только это не оно, — важно, но непонятно объяснил кот, — Люди нас любят, гладят, дарят нам любовь и радость… мы всё на шерсти собираем и… нырк — на Землю-2, сбрасываем в Кристалл Чертогов, и обратно — нырк! Опа! и снова хозяйке на ручки!

Довольный собой, кот подвинул ещё кусочек угощения. У Маринки же в голове царил хаос. Но, самое главное, она выцепила:

— А я?!! Меня-то зачем туда потащил, а? Какой-такой «нырк?» Меня ты чуть на опыты не сдал, сволочь! — И Маринка мигом выхватила тарелку с добавкой из мягких цепких лап кота. Тот лишь успел чиркнуть когтями в воздухе.

— Нуу-у… — нахохлился кот, — Ты сама туда хотела. Сидела и рыдала. Нуу, я и подумал: проведу тебя, а вдруг ты — «та самая» которая… а мне за это потом награду…

Тут кот, сообразив, что проговорился, заткнул себе лапами рот. Но Маринка уже мысль ухватила. С обольстительной садистской улыбкой, больше напоминающей оскал вампира, встающего из гроба в ожидании новой девицы, Маринка подвинула к коту гусиную ножку, колбасную нарезку и блюдечко с икрой. Кот сглотнул, а коготки на его лапках появились и мгновенно исчезли, спрятавшись в мягких подушечках.

—Так, что там с «той самой»? какая-такая «та самая?» — проворковала Маринка, незаметным плавным движением придвигая к коту кусок буженины.

На пушистого пройдоху было жалко смотреть: его глаза жили своей, отдельной жизнью, они бросали жадные взгляды на тарелки. Мозг, вероятно всё ещё пытался бороться с искушением, но спасовал, когда перед носом появилась нарезка из сёмги. Кот сдался.

— У нас ходит легенда, что у каждого, живущего там, есть свой двойник, живущий здесь. «Та самая!» Только она может вернуть радость жизни, тепло и любовь! — быстро-быстро, чуть ли не скороговоркой, пробормотал кот, вцепляясь в нежнейшую сёмгу.

— Дальше! — поторопила Маринка кота, жестоко отодвигая вкусную рыбку.

— Ну, что дальше! Ничего! — обиженно вскричал несчастный кот,— Это и всё! Стоит только посмотреть в глаза своему двойнику, сразу поймёшь — он это или нет!

— Так это ерунда, — вслух задумалась Маринка, по рассеянности даже не замечая, как пушистый пройдоха сожрал уже почти все закуски на столе, — Ходи и смотри, кто ж мешает…

— Ну, не скажи,— осоловевший от переедания кот, стал болтлив и весел,— Если ошибся и посмотрел не тому двойнику в глаза — из Зазеркалья обратно не вернёшься. Так и останешься там. И замёрзнешь. Это те обитатели привычные, а люди — нет…

У Маринки похолодело внутри. Так вот почему её уговаривал снять повязку тот гад и нахал… Но раскисать было некогда и она кивнула головой:

— Поэтому, ты мне сказал не снимать повязку… но Правитель хотел силком её сдёрнуть!

— Ну да, а разве Ашиназийр не заставлял? Не угрожал? — удивился кот, — Все так делают! Проверяют! Только моя повязка была не простая — заговорённая, её могла снять лишь ты, лично!

— Нет, — в каком-то раздумье Маринка потерла ладонь правой руки, где всё ещё болел порез, — Нет, он… он уговаривал, шутил, кофе обещал, если повязку сниму…

— Уговаривал?! Он что… — тут на кота напал ступор, — ОН Уговаривал?! Да быть такого не может…

— А что? — удивление кота, в свою очередь, удивило и саму Маринку,— Разве не так себя ведут галантные мужчины?

И тут она кокетливо подмигнула коту, ожидая, что тот оценит её чувство юмора. Но, он не оценил. Наоборот, выпучив и без того, круглые глаза, усатый сполз со стула и попятился от Маринки, как от прокажённой.

— Ты ещё скажи, что тебе у него понравилось, — тихо прошипел кот,— Что он тебе свой кофе наливал! Кха-кха!

Кот натужно рассмеялся. Вот только глаза у него были совсем не весёлые. В них виднелся ужас и напряжённость. Маринка поняла, что признаваться нельзя. Почему — не понятно. Но, точно — нельзя!

— Нет, конечно, — легко взмахнула она рукой и придвинула к себе поближе десертную тарелку с засохшим утренним куском торта,— Я чувствовала запах кофе, даже попросила у него, а он не дал!

— Представляешь, — тут она искоса взглянула на пушистого собеседника, — Сам пил, а мне — ни глоточка!

— Ха, — облегчение на морде кота можно было соскребать ложкой,— он никому его не наливает! Даже Правителю! Но, теперь-то он пожалеет, что жадничал! Вот скоро замёрзнет совсем, а я его кофе обменяю на амулет новых девяти жизней! — хвастливо закончил прощелыга.

— Как это, замёрзнет, — растерялась Маринка, — Почему? Ты ж говорил, они все привычные к той жизни…

— А, — отмахнулся кот, он что-то не поделил с Правителем! У них, так-то силы равны, но сегодня Правитель у тебя сил много забрал, вот он и снёс защиту Ашиназийра! Да так, что распорол ему бок! Тот, конечно, сбежал в свою Бездну, но вряд ли выживет!

И пройдоха с улыбкой чеширского кота, то есть, оскалом на всю морду, подвинул икру. Видимо, в животе у него всё утрамбовалось и освободилось немножко места. Как раз для икры!

Жаль, попробовать деликатес ему так и не удалось. Маринка, наученная горьким опытом, молча, как говорится, «без объявления войны» бросилась к коту, схватила его за шкирку и хвост, мгновенно развернула к себе спиной, чтобы когтистые лапы не смогли достать, и с непонятной даже для себя, дикой яростью, прошипела в пушистое ухо:

— Быстро тащи меня туда! А то…. а то я….

— Что «а то?» — так же злобно ответил кот, — Что ты мне можешь сделать?! У тебя руки заняты!

И пушистый негодяй попытался вывернуться, ну, или хотя бы располосовать обидчицу бритвенно-острыми когтями.

— А то ухо тебе откушу! — рявкнула Маринка, и совершенно забыв про то, что два года состоит в обществе «Зоозащитников», цапнула кота за край уха.

— Видишь?! Кстати, очень удобно! — отплёвываясь от кошачьей шерсти, начала угрожать учительница русского и литературы, как самый прожжённый грабитель из подворотни, — Отгрызу ухо по самую голову! Будешь позором обоих миров, любитель буженины!

— Ну!— и тут Маринка (у которой, давайте уже посмотрим правде в глаза, съехала крыша в неизвестном направлении) произнесла сакраментальную фразу из булгаковской книги « Собачье сердце». А именно:

— Уж мы их душили-душили… душили-душили, души…

Это и доконало кота-проводника. Видно, читал книгу. Или фильм видел. Короче, слабая у зверя психика оказалась. Через секунду в животе Маринки закололо, в глазах потемнело, и только ветер в ушах засвистел. Но теперь, как опытная туристка обоих миров, она мчалась молча, жестко держа выкручивающегося кота, и морально готовясь к любым событиям.