Кащей Бессмертный и вторая рукавица Велеса

Начало: Навь. Кащей Бессмертный и ночь Самайна

О чём думал Велес, когда кидал в поганых мышей свою рукавицу? Уж явно не о том, что из этой тряпки потом получится такой наглый прощелыга, как кот Баюн! Впрочем, задачу свою он выполнил: мышей под корень извёл. А когда мыши исчезли, то и кот почувствовал себя свободным! И тут же смылся. Нет, чтобы обратно варежкой стать и руку хозяину греть…

— Вот и куда теперь вторую рукавицу девать? Только напрасная порча одёжи! — ворчал Велес, разглядывая заношенную до дыр варежку. Нет, он не скуп! Просто старая одежда тоже в хозяйстве нужна: не в новой же грязную работу выполнять! Да и жалко тоже — это был памятный подарок! Ведь вышивала ему эти рукавицы… вышивала… а кто «вышивала»? На какой-такой праздник дарила? Эта кто-то…. Наверняка, хорошая баба! Ох. Так и не вспомнил Велес. От этого ещё больше осерчал, да и забросил вторую рукавицу за сарай. Потом подберёт, если понадобится. А пока — другую пару возьмёт. Что, у бога нехватка варежек что ли?! Пфф! Не смешите меня! Вон, сундук стоит узорчатый — там все вещи новые, золотыми и алыми нитками расшитые, лежат и своего часа ждут…

Так и забыл про вторую варежку Велес. Долго валялась она за сараем. Птички из неё ниточки себе в гнёзда вытаскивали, дождики водой поливали, ветер высушивал, листва осенью ковром укрывала. Ещё немного — и не осталось бы ничего от рукавицы Велеса. Да вдруг Кащей о ней вспомнил. Поисковым заклинанием нашёл, очистил, магией напитал, да в Явь перенёс. И сейчас второго кота Баюна решил сделать.

Наивный.

Или самоуверенный?

…

По примеру Велеса, размахнулся и бросил колдун варежку оземь! Громким голосом приказал ей котом стать! А потом ещё и разрядом магии вдогонку поторопил: теперь точно должен второй усатый-полосатый кот появиться…

Едва дым рассеялся, на ошалевшего Кащея Бессмертного печально взглянул белый худой котёнок. Тощий и несчастный.

— Упсссс…— вылетело из колдуна само собой. Не такого он помощника ожидал, не такого… Но, может быть, непрезентабельная внешность лишь досадная неприятность, но не помеха? Магически кот такой же… Да?! Найти человека по запаху крови он сможет?!

Лучше бы смог… другой такой перчатки в ближайшее время не предвиделось: мышей у Велеса с тех пор не было.

Вытянутое бледное лицо некроманта «перекосило». Как не уговаривал он себя, что кот «почти такой» и наверняка справится, внутренней убеждённости не было. Вместо этого было паскудное ощущение глубокой подставы… Хехх… Но делать нечего.

Легко соскочив с коня, колдун подошёл к коту-недомерку и, брезгливо взяв его за шкирку, посадил на луку седла. А затем и сам вскочил следом. Огромный монструозный конь с золотыми глазами лишь недовольно фыркнул, всем своим видом выражая полную разочарованность в соратниках, найденных столь опрометчиво. Но, пришпоренный, послушно громыхнул копытами по обледенелой тропинке и помчался туманным вихрем к человеческому городу.

Город N.

Ещё на въезде в город, Кащей, достав небольшой ритуальный клинок, резанул свою ладонь и поднёс окровавленные пальцы к коту. По всем правилам, магическая тварь, призванная на службу впервые, должна попробовать кровь хозяина. Так она его найдёт, куда бы он не пошёл, сможет почувствовать, если ему грозит опасность, да и Пару Истинную — тоже отыщет. Кровь — ключ ко всему!

Но белый доходяга совершенно не торопился пробовать кровь. Скуксив мордочку, он демонстративно отвернулся. Чародей, сдерживая порыв поднять за шкирку поганца и встряхнуть его как следует, чтобы аж зубы клацнули и мелкий стервец прикусил себе язык, вновь поднёс ладонь к его носу. Морда котёнка стала ещё гадливее. Как будто его заставляли есть просроченную колбасу. Да ещё и соевую. На пальмовом масле. Фу, какая дрянь…

— Агрррх, — взревел Кащей и тут же натыкал мордой сволочную упрямую гадину в свою кровь. Кот, который только что болтался на луке седла помирающей тряпочкой и не мог даже открыть рот, чтобы лизнуть каплю крови, в ответ яростно взвыл и взвился упругой пружиной вверх, выпустив сверкающие алмазные полукружья когтей. Через миг обе руки колдуна были изодраны в клочья до костей. А белый ушлёпок, сузив глаза, готовился ко второму раунду.

Однако, некромант лишь расхохотался.

— Что ж, тогда есть вероятность, что ты не подохнешь через пару часов и сможешь сослужить мне службу, — пришёл в хорошее настроение Кащей, глядя как на его руках затягиваются глубокие раны, а сверху, сияя искрами, восстанавливается зачарованная одежда. Всё стало идеально, будто ничего и не было. У кота обиженно вытянулась морда. А туманный конь ехидно заржал, отворачиваясь. Вот ещё, обращать внимание на всякую мелочь, вроде тощих котов…

Тем временем всадник въехал в город. Он был абсолютно чёрен, грозен, его волосы лежали на спине тугой волной, а на груди тускло поблёскивала пряжка от плаща — единственное украшение. Обычно, ещё завидев издали мрачную фигуру наездника, все разбегались и прятались. Сейчас же всё происходило с точностью до наоборот: глупые люди визжали от восторга, тыкали пальцами, чуть ли не кидались под копыта громадному коню, стараясь рассмотреть невероятное чудо поближе. У колдуна нервно дёрнулась левая щека. Впрочем, Кащей уже ничему не удивлялся: он понял, что сейчас люди сплошь сумасшедшие, напрочь забывшие заветы предков и не имевшие никакого понятия о дисциплине и здравом смысле.

«Дети! — вдруг всплыло давно забытое слово в голове колдуна, — Да-да, они ведут себя как маленькие дети, впервые увидевшие медведя на цепи у цыган…

Кащея перекорёжило. Быть медведем на цепи, пусть и в представлении людей, ему не хотелось. Поэтому, подстегнув коня, колдун мгновенно скрылся за поворотом. Затем, прошептав заклинание отвода глаз, продолжил свой путь, внимательно наблюдая за котом. Белый прохвост лежал, вцепившись в седло когтями и делал вид что его не касаются гневные взгляды седока. Так они проезжали улицу за улицей, уже миновали центр города, где было больше всего огней и шумных крикливых толп. Колдуну уже стало казаться, что тощий пакостник издевается над ним и специально мурыжит приказ хозяина.

Не выдержав, Кащей открыл было рот, чтобы гаркнуть на негодного кота, как тот вдруг подскочил, навострил грязные облезлые уши и вытянулся в струнку, прислушиваясь или приглядываясь к чему-то, одному ему понятному. Рот Кащея захлопнулся сам собой, а в глазах мужчины засветилось ожидание: это внезапно встрепенулась интуиция, которая ещё ни разу не подводила колдуна. Всадник тотчас свернул туда, куда смотрела морда кота. Один поворот, другой, третий…

Сейчас что-то будет! — шептало внутреннее чувство, — Вот сейчас… Главное не торопиться… не наломать дров…

Туманный конь, повинуясь малейшим знакам седока, которого он знал и чувствовал как самого себя, практически «поплыл» по воздуху. Его движения: неслышные, размытые в реальности, напоминали полёт огромной серой птицы. Золотые глаза настороженно сверкали, ибо монструозная зверюга никому, кроме колдуна, не доверяла. А сейчас и подавно: токи живой энергии, которую подарил Кащей своему любимцу, гуляли по жилам коня, грели его тело, рождая в нём восторг и упоительное ощущение жизни. И это всё стало возможным только благодаря хозяину. Так мог ли конь рисковать своим благодетелем и повелителем? Да никогда! И серая тень пригнула голову, принюхиваясь к следам на земле, стала идти медленнее, косо поглядывая на белого кота — от него конь ждал любой пакости.

Нечаянная… радость? Не у всех…

Самолёт летел —
Колёсы стёрлися.
Вы не ждали нас —
А мы припёрлися! (народное творчество)

Ночной бархат неба, как выстрел, разорвал громкий стук распахнувшейся оконной рамы. Следом раздался звон разбитого стекла и нецензурная брань. Недовольный мужской голос, на повышенных тонах, ругался не сдерживаясь и не пытаясь подобрать фразы поделикатнее:

— Истеричка! Дура! Не трогай мой компьютер! Я сказал, не смей трога…

И тут же, под новый виток брани и криков, под ноги туманному всаднику свалился странный ящик, разлетевшийся на куски. А затем откуда-то сверху упала плоская чёрная пластина, тоже раскрошившаяся матовыми стёклами. Наверху крики перешли в неразборчивый вой.

А Кащей, по-прежнему, сидя в седле, с любопытством склонился вниз, решив разглядеть повнимательнее необычные артефакты. Но ему не дали. Конь, эта упрямая параноидальная скотина, резко отпрянул назад, попятившись метров на пять. Некромант, вынужденный распрямиться и сесть ровно, прошипел себе под нос что-то неразборчивое про поганцев, которые сегодня ему треплют нервы. Чуть успокоившись, чародей попытался заставить коня вернуться. Безуспешно: конь храпел, вставал на дыбы, мотал мордой, роняя пену с губ, и наотрез отказывался приближаться к тому, что вызывало у него настороженность. А потом и вовсе встал как вкопанный: потому что на то самое место, где минуту назад стоял Морок со своим наездником, обрушился огромный короб.

От удара о землю сундук раскрылся и из него выпали тряпки, книги, предметы, которых раньше колдун не никогда не видел. О том, что всё это — крайне дорогие и нужные вещи — Кащей догадался по надрывным стонам мужчины, который выскочил вслед за своим богатством и стал его судорожно запихивать обратно в баул. Причём, кричать обиженный не перестал: наоборот, драматизм зашкаливал, а ругань поражала яркими и детальными образами. Кащей заслушался: редко встретишь столь умелого в сквернословии человека. «Может, взять его потом с собой, в Навь? — задумался колдун, — То-то будет развлечение!

Но тут из дома выбежала баба — и Кащей, только взглянув на неё, забыл обо всём. Белолицая, сдобная, крутобёдрая — таких красавиц он не встречал! В этом городе повсюду бегали тощие подростки со старыми лицами, причём, обоих полов. Различить их можно было только по ауре. Сначала некромант даже решил, что стариков совсем не осталось — все померли. А потом, присмотревшись, ахнул: тут все! И дети, и молодежь, и старики… в худых штанишках, кургузых камзолах, и сами как недокормыши… Может, страшная болезнь? Или все красивые и здоровые по домам сидят, а этих — на откуп Тёмным Силам отдали? Так и не найдя ответа, колдун «прочесал» полгорода. Не зря! Вот она — Краса его! Марья Моревна…

«В себя» Кащей пришёл, увидев, как мужчина, замахнувшись, хотел ударить белолицую бабу. У колдуна аж в глазах зарябило от огненных всполохов — ещё секунда и этого недоумка самого в баул по кускам сложили бы… Но женщина не стала дожидаться пока её защитят: сама отпор дала! Вмиг по вытянутым к ней рукам стукнула. Только сейчас Кащей рассмотрел, что у его Марьи Моревны деревянная скалка в руках… «Не меч?!» — удивился колдун, решив, что при следующей встрече непременно подарит ей такую нужную в хозяйстве вещь. А то как же без меча?

Тем временем, ссора набирала обороты. Такой же тощенький, как и все в округе, мужичонка, завязывая свой баул, истерически кричал, что никому толстые коровы не нужны, что таких страшных в округе больше не найти, что корова обязательно будет рыдать по этому хилому мужику, а потом непременно помрёт, предварительно собрав вокруг себя сорок кошек.

Причём здесь Марья Моревна, откуда взялась корова и почему необходимо собрать определённое количество кошек — колдун не понял. А может, у него случилось временное помешательство на почве остолбенения от неземной красы белолицей богатырши… Так что Кащею только и оставалось, что смотреть на развитие событий. Как зрителю на спектакле. А они, эти самые события, не заставили себя ждать:

Марье Моревне речь тощего не понравилась. Она злобно прищурилась и тут же метнула во вражину скалку, которая просвистела рядом с головой тощего крикуна, и чудесно хряпнула его по оттопыренному правому уху. Ухо покраснело и тут же распухло. А мужичонка, взяв верхнее «до» второй октавы, схватился за пострадавшую часть тела и, обещая кары небесные всё той же непонятной корове, урыдал куда-то в темноту улиц, побросав тряпки и книги.

— Какая женщина! — прошептал Кащей, с обожанием глядя на Марью Моревну. В его представлении, она сейчас должна была топнуть ногой и гордо задрав голову к ночному небу, прокричать что-то вроде этого:

— И так будет с каждым, кто посмеет оскорблять неизвестную мне корову и требовать собирать сорок кошек!

Но вдруг, вместо победного крика, белолицая красавица шмыгнула носом и разрыдалась, плюхнувшись на обледенелые ступеньки крыльца. Сотрясаясь и всхлипывая, богатырша плакала, как маленькая девочка, в которую злой мальчишка швырнул комком грязи, испачкав нарядное платьице…

Выходец из Нави растерялся. Как поступать с врагами — он знал. Как хвалить победителей — тоже. Как утешать рыдающих баб — нет. Потому как все женщины, которых Кащей Бессмертный крал и прятал в своём дворце, плакали правильно: тихонечно, аккуратно промокая глазки батистовыми платочками и успокаиваясь, когда чародей дарил жемчуга и бриллианты. Тут же жемчугами явно не отделаешься — по лицу прекрасной Марьи Моревны было видно, что слёзы самые настоящие, горькие, жгучие… такие можно только лаской да нежностью утешить… Кащей и рад бы помочь — да откуда у него нежность и ласка? Сам их ищет…