Кащей Бессмертный и его рецепт справедливости

— Что вы сделали?!!! У кого спёрли?!! — впервые за несколько тысячелетий своего существования Лихо Одноглазое «выпало в осадок». Она не знала что сказать. У Высшей Нечисти закончился словарный запас. Полностью. Даже ругань. Наступил шок, переосмысление мировоззренческих ориентиров и жизненных ценностей. А всё потому, что только что мелкие лесные духи обокрали того, кого грабить нельзя. Совсем нельзя! НО, что ещё хуже: свою «добычу» духи принесли к ней, к Лихо, в Гиблую Топь, типа похвастаться: смотри-ка, какие мы молодцы!

Гадёныши…

И кому теперь будет мстить ограбленный колдун? Правильно, ей! Потому что никто не поверит, что Лихо Одноглазое не при делах…

Подставили её, ух, как подставили…

Вредители…

— Ай, молодцаа-а-аа… дааа уж, — протянула Лихо, глядя круглыми глазами на лесных пакостников. Те горделиво выпятили грудь: их хвалят! И кто: сама хозяйка Гиблой Топи!

А Лихо впервые растерялась: с одной стороны ей хотелось смеяться, громко, издевательски: надо же, низшие лесные духи, которых и в расчёт никогда не берут, обхитрили самого могущественного колдуна Нави! А с другой — ей хотелось рыдать, так же громко и истерически. Потому как этот чародей, выходец из Нави, был самым неподходящим в роли «жертвы ограбления». И дело не силе или мстительности мага. Хотя и этого в нём с лихвой хватало. Просто ограбленный, кроме на редкость сволочного характера, имел величайший дар некроманта. Он мог «упокоить» любую нечисть, даже такую могущественную, как Лихо Одноглазое. Жесть.

…

— Ну, хвали нас! — в один голос заверещали поганцы.

— А за что хвалить? — чересчур спокойным голосом поинтересовалось Лихо, словно, раздумывая. А может, и впрямь, сказать им «пару ласковых»? Ведь благодаря этим паршивцам она только сейчас поняла, как её жизнь (до этого момента!) была хороша! Да что там хороша… прекрасна! Безоблачна! А все неприятности (в виде тварей Бездны и заплутавших в болоте туристов) были так, пшиком на фоне спокойствия и гармонии…

— Нуу-у, — скромненько шкрябнула ножками нечисть Зачарованного леса, — Мы ведь помогли благородной прелестной деве, которую ты сама называла «надеждой и опорой» заповедной чащи…

И феи, эльфы и анчутки положили перед хозяйкой Гиблой Топи маленькую застывшую птичку с вытаращенными тупыми глазками.

— Ох, ётыщщщ… — и Лихо всё-таки вспомнила подходящие по этому случаю слова. И все сказала. Даже те, которые Твари из Бездны считают неприличными и стесняются произносить. Их оказалось много, поэтому плевалась и шипела белокурая красавица долго. Остановилась лишь тогда, когда услышала как ссорятся анчутки, деля между собой «ценную информацию».

— Тааак, — пришла в себя изящная красавица и злобно пнула ближайший пень ножкой, обутой в невероятно тонкую туфельку, сшитую из цветочных лепестков. Туфелька тут же осыпалась искрами, обнажив прехорошенькую ножку. А обычный, с виду, пень, охнул, скрипнул и отполз подальше. Это оказался Леший, которого хлебом не корми, дай подслушать да разузнать всё… Шпион, блин…

— Ну, и что будем делать, — со вздохом спросила Лихо, одним щелчком пальцев возвращая туфельку на свою ножку и поправляя облик прекрасной Эльфиечки, который она носила постоянно. Просто, когда Лихо нервничала (вот как сейчас!) у белокурой изящной красавицы с острыми ушками мгновенно вырастали клыки и когти, а глаза начинали гореть дьявольским огнём. Приходилось лишнее убирать…

Леший, приняв обычный вид, задумчиво поскрёб голову.

— Так надо вернуть её потихоньку, — несмело предложил он, — Может, этот изверг… то есть, уважаемый колдун, и не заметил пропажи… Подкинем и всё… Как так и было!

Лихо на миг задумалась, а потом согласилась: замечательная идея — главное, вовремя успеть!

Не успели.

Когда Лихо и вся лесная братия, под покровом невидимости подкрались к тому месту, где находился невменяемый Кащей Бессмертный, все ахнули. Лесной поляны не было. Вообще леса не было. А был багровый туман, были молнии, бьющие в дымящуюся землю, из которой зловеще поднимались ржаво-черные скалы. Они множились и росли, закрывая пространство, упираясь в грозовые тучи, окружая всю территорию непроходимым барьером.

— Мамм-ма, — прошептал Леший, который сроду ничего не боялся, да и мамы у него никогда не было, — Чччто это?!!

Оторопевшая Лихо, аккуратно держа в руке ожившую птицу, покачала головой. Она и сама пыталась понять: неужели некромант сошёл с ума и сейчас уничтожает Мир Живых? Неужели он превращает Явь в двойник Нави? Или Кащей решил открыть ворота в Безликую Бездну, желая всем отомстить? Вариантов происходящего было до обидного мало, и все они Фомору категорически не нравились.

А озверевший колдун всё творил и творил свои заклинания. В его руке золотом сиял тёмный дубовый посох, странный, надо заметить, посох. Снизу трость чернела пекельной жирной блестящей сажей и багровела пламенем, чуть потухшим, подёрнутым пеплом, как в затухающем костре. Середина древка — пугала рунами и узорами, по которым изредка пробегали зелёные искры. А навершие посоха — сияло белоснежным цветком, которому лучшие бриллианты и «в подмётки» не годились. Он сверкал звездой — прекрасной и холодной, и в тоже время оставался живым — лепестки цветка чуть колыхались, а его аромат был достоин богов Прави.

Нечисть, прибытие которой не стало тайной для чародея, в ужасе смотрела на происходящее, как на жуткий спектакль с абсолютно невменяемыми актёрами. Кащей Бессмертный на мгновение отвлёкся он колдовства и перевёл на «зрителей» свой взгляд. А потом — усмехнулся. Плохо усмехнулся. С видом победителя.

Впрочем, был ещё один свидетель магического безобразия: его огромная фигура, полностью закрытая доспехами, не двигаясь, стояла, скрестив руки, и равнодушно ждала окончания ритуала. Когда же колдун, обессилев, упал на одно колено, вытирая пот со лба, рыцарь молча забрал посох и исчез в портале, который появился и схлопнулся за пару секунд.

Повисло тягостное молчание.

— А мы-ы тут птичку вашу нашли… — тихо пролепетали анчутки, наконец, осознав, что их шутка имеет очень плохие последствия и виноватыми назначат, вот к бабке не ходи, — их.

— Очень хорошо,— согласился Кащей, вставая, чуть пошатываясь и пугая своей бледностью.

«Может, он сильно переутомился и ненароком сдохнет?» — все с надеждой посмотрели на чародея. Но нет. Не повезло. Бледный, с горящим чёрным взглядом, колдун вытянул ладонь с растопыренными пальцами в сторону лесной нечисти, а затем резко сжал её. В тот же миг незримые сети сгребли всех кто был на поляне. Лишь Фомору удалось избежать ловушки: хитрая тварь Бездны, как всегда, растеклась туманом.

Колдун нахмурился. Но тут же успокоился: на его плечо неуклюже плюхнулся разноцветный комок перьев.

— Прикинь, я лечу! Я сама! Представляешь?! — радостно заверещала то ли сойка-то ли зяблик, в восторге расправляя помятые крылья. Колдун тут же накрыл рукой птицу, ласково поглаживая её перья кончиками подрагивающих пальцев. Мужчина тихо выдохнул воздух, прикрыв глаза: самое страшное позади. Его Пара — жива. Жива… Жива!!!

А птица, не замечая нервных движений мага, никак не могла заткнуться:

— Хочешь, я покажу, как умею парить, а? —допытывался настырный комок перьев, выглядывая из-под пальцев чародея, — Хочешь?! У меня получается, честное слово! А ещё! А ещё я чуть не съела муху, прикинь! Она вжух — мимо меня! А я аж рот раскрыла… то есть клюв! И он сам, клюв — вжик! И чуть не сожрал муху! Фу, какая гадость!

И птичка, у которой от эмоций и недостатка «птичьего опыта» разъезжались лапы, цеплялись коготки, топорщились перья — рассмеялась счастливым женским смехом. Мага передёрнуло от осознания, что он чуть не потерял своё сокровище, своё сердце.

— Нет, милая, позже, давай позже, — попросил мужчина, чувствуя, что ещё немного и он схватит инфаркт от всего происходящего. Чародей осторожно собрал крылья-перья и ноги птицы и посадил несносное создание за пазуху. Ему сразу стало спокойнее. А вот заколдованная гражданка Королёва начала возмущаться: Как так! Она тут, понимаете ли, без всякой подготовки пролетела с десяток метров, только-только поняла как надо махать крыльями, а её опять закрывают! И она больно клюнула чародея. Тот скривился, но всё равно, не выпустил. Лишь попросил, тихо, на грани слышимости:

— Сердце моё, я обязательно разрешу тебе полетать, но не такой маленькой и беззащитной… Хорошо? Потерпи, чуть-чуть… Хочешь я сейчас же превращу тебя обратно в человека?

— Неееет! — раздалось угрожающе-счастливое откуда-то из ворота камзола чародея, — Я хочу летать! Мне так понравилось! Очень! Спасибо за такой подарок! Это лучший подарок за всю мою жизнь!

И снова раздался женский смех, приглушённый, но вполне довольный.

— Вообще, это не было подарком,— грустно признался Кащей, — Это было почти наказанием… Я подумал, что ты хочешь уйти от меня… извини…

— Зачем? Вот ещё! А кто же будет превращать меня в птиц?! Даже не надейся! Я никуда не денусь! Я вот альбатросом хочу полетать, говорят, они даже спят в потоках ветра! А ещё я хочу орлом! А ещё — колибри — они нектар пьют! А ещё…

Следующую фразу Ладушки заглушил вполне искренний стон колдуна. «Эх, надо было её в кошку превратить, что ли… или мышку… или змею,— обречённо подумал маг. Зря птицей сделал. Не подумал…»

Придерживая рукой ворот камзола, чтобы чересчур настойчивый комок перьев снова не рванул на свободу, Кащей развернулся в сторону своего Замка. Он успел сделать пару шагов, когда его настиг вопль пленников из магической сети:

— А мы? А нас?!

Чародей нехотя развернулся. Поморщился. Потопал ногой… Лесная нечисть его раздражала. Желание отомстить — перегорело, да и смысла теперь не было, он уже сделал нечто такое, перед чем любое наказание меркнет. Хотяяяя….

— Вы… а что вы? Вы теперь будете мне служить! — решился маг.

— Как служить?! Где?? Вы нас в Навь заберёте?!! Мы же там погибнем! — взвыла перепуганная лесная нечисть.

— Зачем мне такую дрянь в Навь тащить? — наигранно удивился Кащей, — Там такого «добра» с избытком! Здесь мне послужите! Зря, что ли, я целое желание на вас потратил?! Зря, что ли, посохом из ветви Древа Всемирья ритуал провёл?! Столько магии и силы вбухал! Нет уж! Отрабатывайте. Тем более, теперь в моём Замке слуги нужны. Будете Ладушку оберегать… Ясно? Марш в Замок!

— И долго нам вину отрабатывать? — взвыла лесная нечисть, когда магическая сеть исчезла и они посыпались вниз, как горох, — Сколько часов? Или дней?

— Почему ж дней, — ласково улыбнулся Кащей, — Я не для того сильнейший артефакт трёх Миров брал, чтобы обратно в Навь возвращаться! Теперь в этом месте — точка перехода в Навь, Явь, Правь, Славь и Пекло! Так что, ждём визитёров! Гости будут разные… Их нужно будет встречать, о них заботиться… Я подумал-подумал… и решил развлечься: поработать! Даже должность себе подходящую по статусу выбрал: Князь Межмирья! Плюс, по совместительству, управляющий стационарным порталом всех Миров…

И чародей развёл руками: типа, оно-но как! За что боролись — на то и напоролись!

— Так что ваша отработка никогда не закончится, — мстительно добавил Кащей, игнорируя стоны и плач магических обитателей. И ушёл в Замок, по пути раздавая приказы: где поставить тёплую ванну для Ладушки, где накрыть стол, что подать его милой птичке…

А птичка, получив обещание, что завтра опять сможет полетать — перестала клеваться и теперь с удовольствием сидела на плече мага, посматривая по сторонам: всё казалось таким огромным, интересным… Весь мир изменился, когда она обрела крылья!