О том, как опасно ходить за грибами

—Попробуй муа-муа, попробуй джага-джага, попробуй, уу-у, мне это надо, надо-о-оо, — фальшивила я себе под нос, размахивая пустым ведром и на ходу подтягивая сползающие штаны. Ещё немного, и мою джагу-джагу попробуют все комары этого леса, с чем я была в корне не согласна.

К слову о корнях: почему их так много?! А вот грибов, за которыми я собственно, и пришла — не муа — муа. Вот совсем. Может, всё-таки заблудилась? Да нет, я в этой деревне каждое лето с мальчишками и девчонками ягоды и грибы собирала! Родители каждый год в конце мая меня к бабушке отправляли и за пару дней до начала сентября — забирали. Поэтому я тут каждый куст знаю! Каждое поваленное дерево! Каждый пень! Хотя… вот этот — точно впервые вижу!

Остановилась и критически осмотрела. Пень поражал размерами: метра два высотой, полтора — в обхвате, кора — как чеканка на старых советских медных пластинках. Красавец! Видно, что засох не так давно — несколько тонких прутиков радовали желтыми листочками. Такое чудо да ко мне бы на участок в качестве украшения! А вокруг посадить декоративный бамбук… ммм-м! Ещё пару больших гладких камней положить рядом, а из-под них земляника… нет, лучше садовые подснежники…

— Или тебе больше понравится, если я рядом с тобой посажу солнечные ноготки? — обратилась к пню.

Он, разумеется, ничего не ответил, а я начала оглядываться по сторонам: места не узнавала совсем, а небо уже затягивали сумерки. На кой чёрт я пошла вечером в лес? Да соседка, Нинка, чей участок граничит с моим, похвасталась грибами, крепкими, красивыми боровичками. Жарить собралась. И я захотела. Нет бы перетерпеть и завтра с утра пойти. Нет, я ж самая умная! Решила, что даже переодеваться не буду: в чём работала на огороде, в том и рванула. Думала: вот сейчас десяток грибов найду и ужин готов!

— Ндааа-а. И что делать? — за неимением других собеседников, я вновь стала приставать к пню. Он не поддавался. Самое неприятное — остаться в лесу на ночь. Не спичек, ни воды. Только клещи и комары… хотя… а где, собственно, комары-то? Нет, я очень рада их отсутствию — но всё же? И есть хочется… и пить, аж переночевать негде…

И остальные слова из песни про джагу-джагу забыла. Ладно, всё равно меня никто не слышит, можно фальшивить дальше…

Повздыхав, покачав головой, посмотрела на пень. Он на меня. Я снова на него. Он снова на меня. Через пару минут таких гляделок, я призналась: «милый, ты можешь сколько угодно протестовать, но сегодня мы спим вместе! Я даже не требую свадьбы и золотых колец! Исключительно любовь и тёплые объятия!»

После этих слов, поставила ведро чуть подальше, а сама свернулась в компактный клубок между двух самых больших корней. Там было сухо, и спокойно. Да и в любом случае: со спины и боков ко мне никто незаметно теперь не подберётся! А уже завтра, с утра, начну выбираться из леса. С тем и заснула.

Утро началось с моего тонкого, на грани ультразвука, крика. Причин кричать было много: во-первых, за ночь пень каким-то странным образом оброс пушистыми зелёными листьями на ветвях, и вот ими меня укрывал, как одеялом. Во-вторых, пустое ведро, которое я бросила рядом, теперь радовало кучей грибов, непонятно кем туда засунутых. И в третьих: в пяти метрах от пня стоял домик. Ничего себе домик, славный. Если бы не одно НО: он был на куриных ногах!

Одной из которых дом тут же почесался, когда я пыталась оглушить воплями всю живность в лесу. Вот кто бы на моём месте промолчал?!

Отдышавшись, я вылезла на четвереньках из-под веток, встала на дрожащих ногах, а потом несколько раз ткнула во всё, что не могла объяснить. Молча потыкала, подождала, ещё раз потыкала. Ноль реакции. Тогда я засопела и грозно (ну как мне показалось) спросила: —Это что?! Это как?! И я тут почему?!

Ожидаемого ответа не дождалась. Хотя чувствовала: кто-то поблизости точно есть! И он прячется! Ну, я потом задам!

И только я захотела уже пойти в какую-нибудь сторону, и наплевать на странности и мистические непонятности, как вдруг увидела… блюдечко с земляникой. Красной, душистой… проглотила слюнку, посмотрела очень строго по сторонам, гордо дошла до ягод, взяла угощение, села на один из корней Пня, и стала есть.

Очень вкусно, даже успокоилась немного. Но всё равно уйду. Взяла ведро, высыпала грибы прямо на траву, посмотрела где солнце, развернулась, и потопала в нужную сторону. Сделав пару шагов, вспомнила о культуре поведения. Я ж не сказала спасибо! Стыдобище! повернула голову и поблагодарила полянку и Пень.

После этого, в полной уверенности, что теперь-то я вернусь домой, пошла. Шла-шла, шла-шла, красотища! Птички поют, солнышко светит, грибов — видимо-невидимо, причём, каких только хочешь, и ни одного червивого! А ещё — ягоды! И земляника! И черника! И голубика! И смородина! Даже малина с жимолостью.

—А ничего, что они вместе не растут и в одно время не плодоносят?! —заорала я, оглядываясь по сторонам.

Птички, смолкнув на минутку, вновь завели свою шарманку. Я пригляделась внимательнее: птички, похоже, те же самые, что и в начале моего пути! Да-да, я искоса поглядывая, заметила, как эти пернатые диверсанты перелетают с дерева на дерево вслед за мной! О-о-о, да это заговор!

—Так! Я всё вижу! —Вновь я крикнула куда-то в сторону и ломанулась на просвет в зелёных зарослях.

—И стоило столько бегать?! —Хмуро бурчала себе под нос, оглядывая всё ту же полянку, тот же Пень и новое блюдечко спелой земляники. Кроме того, сейчас там добавился ещё кувшин с молоком и буханка хлеба.

—Само всё выросло?! —Ехидно спросила я, с удовольствием отламывая хрустящую корочку. Мне опять никто не ответил.

Ну что? Попытка не пытка. Я вспомнила сказки, которые мне в детстве бабушка рассказывала: там, когда леший путает и не выпускает из леса, нужно всю одежду наизнанку переодеть. Так и сделала. Теперь-то я точно выйду!

Снова поблагодарила полянку, даже в пояс поклонилась (так, вроде в сказках делают? Не будем порядок нарушать!) и пошла домой, радостно напевая песенку «Я свободен! Словно птица в небесах! Я свободен! Я забыл, что значит страх!». Как мне показалось, кусты подозрительно затаились, а может, им моё пение понравилось, вроде сейчас я фальшивила меньше.

Ужинала я снова земляникой и молоком с хлебом. Ехидничать и ругаться сил не осталось: устала как загнанная лошадь. Спать отправилась в избушку, которая, видимо поняв, что её ноги вводят меня в ступор, присела на корточки. Честно говоря, выглядело ещё противнее, но внутри оказалась мягкая постель и тёплое одеяло. А ещё пижамка, раскрашенная в яркие грибочки — мухоморы. Но это уже мелочи. Вот завтра встану и снова домой пойду, думала я, засыпая.

Между тем, на полянке.

—Ну что, заснула? — спросил черный пушистый кот, поглядывая на избушку.

—А то, конечно, столько бегать! Утомилась наша красавица, —ответил Пень, распрямляя корни и немного приподнимаясь на них.

—Завтра опять пойдёт домой, сама сказала, — наябедничал домовой, вылезая из-под двери избушки, —Упрямая! Всё как полагается!

— Нуу, таа-ак! — С умным видом пробасил медведь, выкатывая на полянку небольшой бочонок мёда,— Хранительницы леса все должны быть сурьёзными! Как иначе-то! Делов-то мно-ого! Вот, завтра пущай медку покушает, авось, подобреет!

—А когда правду скажем? — опасливо косясь глазом, спросил заяц,— Вдруг, когда она узнает, что мы давно за ней наблюдаем, осерчает?

— Нее, за то что присматривали — не осерчает! А вот что спёрли девку-то, да ещё и без спросу — как пить дать, обозлится! — с умным видом сказал Филин. И, увидев вытянувшиеся морды зверья, со злорадным видом добавил:

—Ещё и пакость нам сделает, какую-нибудь! Вот попомните мои слова!

— Давайте скажем, что мы её давно заприметили, понравилась она нам бережным отношением к лесу? Это ей будет приятно услышать, муррр, — чёрный кот, как всегда, был дипломатичен.

—А если не поведётся она на твою фамильярскую лесть? Если потребует вернуть её обратно? — предположение Пня, вернее, Лешего, который частенько морочил путников своим видом, расстроило всех.

Волшебные обитатели задумались. Нет, возвращать Юльку, вернее, Юлию Анатольевну Ягинскую, они не собирались.

Во-первых, фамилия звучная! Даже Водяной из соседнего озера сказал, что просто так, в мире людей, такие фамилии не раздают. Только за великие заслуги! А это значит, правильную хозяйку Леса они нашли.

А во-вторых, Юльку они чуть ли не с рождения знали: бегала мелкая оторва, шалила, баловалась, грибы-ягоды собирала, но никогда вреда лесу не причиняла. Наоборот — когда мальчишки муравейник расковыряли, она отогнала их и аккуратно ладошками поправила кучу, ну как смогла.

Да и в третьих — сколько можно без бабы Яги жить! Уж почитай, столетие прошло, после того, как покинула их прежняя хозяйка.

В другой лес перебралась, видите ли, там меч-кладенец лежит, ему особая охорона нужна. А тут всё и так хорошо! «Сами справитесь, Леший вам в помощь!» —Сказала так и улетела в ступе. Только намекнула, что не будет против, если новую Бабу-Ягу звери заведут…

Вот они и завели… А Юлька сбежать хочет! Как её оставить? Сидят, думу думают.

—А давайте скажем, что она сама во всём виновата! — предложил мудрый Ворон.

—Как так? В чём? —Не поняли его лесные жители.

Ворон покрутил головой и выдал идею:

—Скажем, что сначала пошла она в обычный лес. Но потом, сама! Улавливаете мою мысль? Не мы её перенесли, а она САМА произнесла волшебное заклинание, которое и перенесло её в волшебный лес! Вот!

Ворон с гордостью оглядел слушающих его зверей. И добавил:

—А мы это заклинание не знаем, ясно? И как обратно её вернуть — тоже! Здорово, правда? Потом посмотрели, как она, бедная сиротка, спит на земле, пожалели, и решили помочь! Вот! И получается, что виновата она, а мы не при чём!

Всем идея Ворона очень понравилась. Одна закавыка:

—Но она же не произносила волшебное заклинание, — опять пролепетал заяц, — Она же их не знает…

—Как это не произносила?! -возмущённо встопорщил крылья Ворон, а «муа-муа, джага-джага?!»