Смерть и Пётр Петрович

Пётр Петрович вздумал помереть. У него случился жар и бред, температура под сорок, плюс галлюцинации и спутанность сознания. Только этим можно объяснить, первую фразу мужчины, когда над ним, в чёрном балахоне, с чернённой косой, склонилась Смерть.

— Ооо, — простонал Пётр Петрович,— Фея!

Смерть, которая только-только собралась острым лезвием косы обрезать линию жизни Петра Петровича, промазала.

— Ыхх,— выдохнула Смерть и злобно взглянула на мужчину, который уже втянул живот, пытаясь выглядеть стройнее.

— Краа-са-вица-а, — продолжал лепетать Пётр Петрович, заливаясь соловьём, — Неземная! Богиня!

— Смерть, — тихо прошипела гостья, — Я — Смерть! Понял?!

— Я тоже не подарок,— просиял улыбкой мужчина, фривольно подмигивая обоими глазами.

—Ты знаешь, сколько я живых существ каждый день забираю, — попыталась припугнуть наглеца гостья в чёрном.

— Знала бы ты, сколько я уже забрал!— усмехнулся наглец, — Вот совсем недавно тараканов морил, так им и сказал: Я — ваша Смерть! И брызнул диxлofосом!

А потом, видя оцепеневшую собеседницу, потянул к ней ручки с идиотской улыбкой:

— Чаровни-ица! Нимфа! Венера! Афродита! Гурия! Фея!

— Смерть! — отчеканила Смерть, решившая разом прекратить эти завывания, — Я — Смерть, и я пришла за тобой!

Но Пётр Петрович почему-то услышал только последнюю фразу. Он заулыбался, и, обрисовывая руками одному ему понятные очертания песочных часов, заворковал:

— Да, да! Наконец-то! Фея! Моя Феечка, ты пришла ко мне! Иди же в мои жаркие объятия!

Смерть отступила на шажок.

Пётр Петрович воспринял это как бегство.

— Любовь моя, куда ты? Ты стесняешься? Или думаешь, я тебе изменю? Никогда! Я — только твой! Возьми меня!

И закашлялся. Смерть вздохнула, но решила подыграть жулику. Конечно, жулику, иначе и быть не может! Какая-такая она — «Феечка!» Он её чёрный балахон не разглядел?! Косу с ярко-алыми камнями в рукояти не узнал?! Наверняка всё понял, а теперь голову ей морочит! Но — не на такую напал! Сейчас она выведет его на «чистую воду!» А потом — ВЖИК — один взмах Косы — и он в Чистилище!

Смерть приободрилась. Точный план действия всегда помогал ей действовать хладнокровно и быстро.

— Хорошо,— издевательски процедила Смерть, приближаясь к кровати Петра Петровича, — Ну что, милый, ты до сих пор уверен, что я — твоя Фея? А?

Не успела Смерть договорить фразу, на которую возлагала так много надежд, вот только-только она приготовилась увидеть ужас в глазах мужчины и услышать его мольбы, как её схватили за подол балахона и резко дёрнули вниз.

Потеряв равновесие и выронив Косу из рук, Смерть неловко шлёпнулась на кровать Петра Петровича, только не в длину, как положено, а поперёк. Голова и ноги свешивались вниз, а всё остальное — призывно торчало вверх. Чем и воспользовался болезный, тут же облапив пятую точку, наглаживая её и заливаясь соловьём:

— О, какие прекрасные формы! Богиня! Богиня! А почему ты так легла? Ты поиграть любишь, да? Я согласен на всё, крас-са-авица!

И с удовольствием шлёпнул по тому, что пять секунд назад наглаживал. А потом ещё и ущипнул. Два раза.

Смерть, чьи глаза стали размером с блюдце, в шоке замерла. В такие дикие ситуации она ещё не попадала. Нужно было срочно всё исправлять, пока этот позор не увидел кто-нибудь ещё.

Мгновенно вырвавшись из похотливых ладошек Петра Петровича, Смерть решила, что хватит с ним «цацкаться» и пошла ва-банк: В её пустых глазницах загорелись алые огоньки ярости, белый череп засветился, а черный балахон потерял свою материальность и начал развеваться как пиратский флаг, изредка демонстрируя, что под полупрозрачной тканью — белые кости скелета.

Обычно после этой демонстрации любой, даже самый стойкий клиент, начинал плакать, пускать лужи, бухаться на колени и голосить во всю мощь лёгких. Смерть победно взглянула на Петра Петровича.

Тот уже сидел в кровати, молитвенно сложив ручки, и что-то курлыкал, с восторгом взирая на полупрозрачную фигуру, больше похожую на Дементора, чем на человека. Смерть прислушалась: что он там лепечет?

— Мечта! Наконец-то, я сподобился увидеть тебя! Где иконы? Я хочу обвенчаться! Чтобы всегда вместе! И даже «на том свете»! Фея!

Алые огоньки потухли. Нижняя челюсть черепа «отпала», хорошо, что не брякнулась на пол. Смерть поняла: связываться с Петром Петровичем — себе дороже. Ей же придётся его в Чистилище вести! И тогда этот позор увидят ВСЕ! Нет уж…

«Завтра его заберу, — решила Смерть, — Или послезавтра… Вот послушаю, какая я… и сразу заберу! А то, все только орут и голосят, а чтобы вот так… чистосердечно правду мне сказать… так от них не дождёшься!»