Потусторонние Силы

Как суккуба вывести на чистую воду

— Получай, тварь демоническая!

В лицо Анфисы, которая спокойно спускалась с четвёртого этажа в красном облегающем платье, вдруг резко «прилетело» литра полтора прозрачной жидкости. Удар пришёлся прямо в лицо. В голове тут же всплыл кадр из вчерашнего детектива с пострадавшей девушкой-моделью, которую изуродовала завистливая соперница. Леденящий холод мгновенно разлился внутри Анфисы: там (в детективе) всё кончилось плохо, вот и здесь, по-видимому, та же история.

«Кислота! Как в кино! Мама! Скорая! Помогите!» — в голове заметались перепуганные мысли. Анфиса открыла рот чтобы завизжать от боли. Она вся сжалась, приготовилась… Но боли не было. Ничего не было. Кроме повисших печальными сосульками волос, потёкшей косметики и огромного мокрого пятна на новом платье, словно, Анфису чем-то сильно стошнило и потом это «что-то» долго замывали. Осторожно открыв глаза и понимая, что она ничего не понимает, жертва обливания уставилась на того, кто пару секунд назад напугал её до дрожи в коленках — на соседа Гришу. Тот, после диверсии, так и остался стоять в лестничном проёме, держа в руках банку с остатками прозрачной жидкости. Поганец даже не пытался скрыться. Он тоже в каком-то шоке уставился на Анфису, шлёпая пухлыми губами и что-то бормоча себе под нос.

—Что это? — еле слышно прошептала жертва, вытягивая вперёд руки, по которым стекали капельки непойми-чего.

— Вода, — еле слышно ответил диверсант.

— Ты облил меня водой?! — внезапно у Анфисы прорезался голос, — Простой водой?!

Лицо девушки покраснело от злости. Первое ощущение счастья, что кислоты и в помине нет — растаяло. Ему на смену пришло негодование, возмущение и гнев, что её напугали, испортили платье и сорвали планы на вечер. Захотелось как следует выругаться. Пусть даже это и не прилично для молодых красивых девушек.

— Неее, — замотал головой Григорий, стыдливо пряча за спину банку, — Не простой… Святой! Это была святая вода, сегодня из Церкви принёс…

Поток бранных слов мгновенно иссяк. А ведь она, от шока, не иначе, умудрилась вспомнить даже те крепкие выражения, которые слышала в детстве, когда дедушка, решив показать «как правильно надо танцевать» прогалопировал с бабушкой по комнате, потом наступил партнёрше на ногу, споткнулся и упал на неё, стянув попутно скатерть с праздничного стола. Причём эти, самые интересные слова, сказала бабушка, выбираясь из-под дедушки и видя разбросанную по полу «селёдку под шубой». Надо было видеть лицо дедушки! Анфиса могла поклясться: он таких ругательств не знал!

Раньше эти слова как-то не пригождались Анфисе. Стыдно их было произносить. Весомого повода, так сказать, не было. А вот сегодня… сегодня прямо как раз! В точку! Но этот негодяй сумел сбить весь настрой…

— Зачем? Святую-то… на меня… Зачем?!! — в огромных синих глазах Анфисы Ивашкиной плескалось искреннее недоумение.

Григорий насупился. Потом отступил назад, к своей квартире. Ещё попятился. Когда до его порога оставалось метра полтора — осмелел. Взмахнул чёлкой, как Жанна д,Арк штандартом, и высоко поднял голову. Глаза его горели фанатичным огнём. Он прищурился и выпалил:

— И ещё оболью! Наверное, эту воду плохо освятили, раз не сработала… Или мало её. Я больше наберу! Всё равно всем докажу: Ты не человек!

И размашисто перекрестил стоящую на ступеньках Ивашкину. Ивашкина дёрнулась… но не исчезла. У неё даже рога не выросли. И хвост не появился. Только в глазах мелькнуло выражение повышенной злобности и мстительности.

Григорий сплюнул с досады и быстро щеманулся в свою квартиру, громко захлопнув за собой дверь. Он успел запереться на три засова, когда к нему заколотилась вкрай разозлённая Анфиса. Она шипела и плевалась, ругалась и угрожала полицией, потом обещала ему санитаров, сумасшедший дом и смирительную рубашку…

А потом, зевая и шаркая тапочками, на лестничную площадку вышла соседка Григория, Клавдия Петровна Хрустова.

— Что у вас тут происходит, дорогие соседи? — запахивая получше халат, расшитый китайскими драконами, спросила Хрустова, — Что не поделили? Или ночь не удалась, а? Григорий, небось оплошал, да?

И пятидесятилетняя тётка заржала, скаля свои жёлтые прокуренные зубы. Самое интересное, что на её глупые и обидные подколки никто не надулся: Клавдию Петровну в подъезде любили. Простоватая незлобивая баба легко одалживала пару тысяч до получки, потом так же легко про них забывала. Всегда могла дать хлеба, соли, луковицу или морковку, если кто забыл купить в магазине. Смеялась чужим шуткам, любила со всеми вместе выпить рюмочку… На общие сходки всегда приносила два тазика закуски: один таз с «оливье», другой — с малосольными огурчиками и помидорками. В общем, душа компании! Точнее, душа подъезда.

— Тёть Клав, тёть Клав, этот урод мне платье испортил! — прорыдала Анфиса, перестав стучать кулачками в железную дверь Григория и начиная бить в неё ногами. Выходило куда звонче и не так больно, — Он меня водой окатил! Святой водой!

— Зачем святой? — повторила сакраментальный вопрос Хрустова. От удивления она даже зевать перестала.

— Да не знаю я! — взвизгнула Анфиса, — Он психопат! Я сегодня же в психушку заявление накатаю!

За дверью Григория что-то подозрительно зашуршало и глазок входной двери стал тёмным. Судя по всему, обитатель квартиры подглядывал, подслушивал и строил козни.

— Погодь пока с психушкой, — погрозила пальцем Хрустова, — Тут что-то не то…

А потом громко рявкнула, глядя в тёмный глазок входной двери:

— Григорий! Мне сказали вы — психический! Так как я живу за стенкой от вас, мне страшно… страшно интересно: вы, точно, сумасшедший и вам надо доктора?

— Нормальный я, — донеслось из-за двери, — А она — демон, точно вам говорю! Её ладаном окурить надо! Раз святая вода не действует…

Рык Анфисы, тут же вылетевший из стройного девичьего организма явно подтверждал: если сейчас она и не демон, то ещё пара таких фокусов с обливанием водой и ладаном, и она непременно, им станет.

Нужно было срочно разрулить сложившуюся ситуацию. Тем более, что их дому грозил пожар! А всё из-за этого упрямца, который грозится жечь ладан до Второго Пришествия… И ведь будет жечь! Нееет, тут надо было действовать иначе. Поэтому Хрустова решила взять всё в свои руки. Отправив Анфису переодеваться и идти по своим делам, Клавдия Петровна пообещала выяснить причину сегодняшней диверсии и повлиять на обидчика.

Пошипев и пообещав утопить Григория в самой обычной воде, если он ещё раз к ней полезет, Анфиса согласилась уйти. И вот, едва на четвёртом этаже хлопнула дверь Ивашкиной (к чему прислушались оба: и Григорий и Хрустова), тётка легонько постучала в соседскую квартиру. Ласково спросила:

— Гришенька, мальчик мой, угости тётю Клаву кофейком, а? Заодно решим, что делать дальше… Я тебе помогу всё уладить.

Григорий, который в предложении Клавдии Петровны увидел возможность найти соратника, тут же открыл дверь. Через пять минут женщина сидела в удобном кресле, пила маленькими глоточками кофе и слушала жуткую историю.

— Не может девушка быть такой, — мечтательно улыбаясь и описывая руками в воздухе гитару, тихо рассказывал Григорий — Она же совершенство! А её глаза… а руки… а ноги… Она мне снится по ночам! Она мне даже днём грезится! Жить не могу, есть не могу, везде ОНА… Понимаете, тёть Клав? Избавляться от неё надо. Суккуб это, точно вам говорю!

Часа через два ошарашенная тётка Клава в полной мере была посвящена в планы избавления земных мужчин от невероятно притягательного суккуба Ивашкиной Анфисы. План включал в себя сбор всех жильцов подъезда, разъяснительные беседы, совместные ночные бдения с обязательным пением псалмов, установку автоматических разбрызгивателей святой воды и ещё разные мелочи, вроде курительниц ладана, ежевечерних сеансов колокольного звона и кукареканья петуха в четыре утра.

— Гришенька, — пролепетала подавленная Хрустова, а если соседи не согласятся на совместные ночные бдения? Вдруг они не любят вопли петуха в четыре утра?! Что делать-то будем?

— Ну, если не согласятся, — задумался на миг Григорий, — Тогда примем крайние меры! Я пойду на телевидение! Я всё расскажу! Я найду союзников в этом сложном деле!

Тётка Клава вздохнула: спокойной жизни подъезда пришёл каюк. Если только…

Впрочем, она сделала ещё одну попытку вразумить Григория и наставить на путь истинный:

— Гришенька, а может, ты просто её любишь?

— Кого? — удивился диверсант.

— Нууу… Анфису…

— Нет, я её не люблю,— замотал головой Григорий, — Это другое! Я вот маму люблю, папу люблю. Родину люблю. Ветчину тоже люблю. А без Анфисы я жить не могу, понимаете?! Это — колдовство! Я долго думал! Даже в умной книжке прочитал: «Прелесть суккуба» называется. Эти демоны похоти веками святых отцов изводили. Мучили! А теперь до меня добрались!

И Григорий Отрыжкин жалобно шмыгнул носом. Аргументов у Клавдии Петровны больше не осталось. Она поставила недопитый кофе на журнальный столик и встала с кресла. Сняла очки, расплела тощую косичку. Затем скинула старый халат с китайскими драконами.

Григорий сначала смотрел на это действо оторопев, не понимая. Когда же халат скатился по женскому телу вниз, а перед борцом с демонами возникла невероятной красоты черноволосая женщина, Гриша осознал: Не того суккуба он хотел извести, ох, не того!

— Ну что, Гришееееенька, мальчик мой, — промурлыкала юная чаровница, тряхнув копной густых шелковистых волос,— Разве Анфиса красива? Сравни её со мной!

И чертовка изогнулась так, что у Гриши даже пятки покраснели от смущения. Никогда он не видел ничего подобного! Обворожительная дева расхохоталась и приблизилась к застывшему Отрыжкину. Провела рукой по его плечам, ловко пробежалась пальчиками по пуговицам на рубашке. Те — как по команде расстегнулись.

— Хочешь меня… облить водой, — прошептала обольстительница и прижалась к Григорию со спины. Тот вздрогнул, обернулся и попал в сеть зелёных соблазнительных глаз. А нагое совершенство лишь обворожительно хохотало, обнимало и целовало.

Святые, может, и выдерживали натиск суккубов, а Григорий — не смог.

С того момента жизнь в подъезде вновь наладилась. Анфиса с удивлением смотрела, как Григорий равнодушно пробегает мимо неё, торопясь домой. В руках у него болтались пакеты с продуктами. Ходили сплетни, что у Отрыжкина завелась, наконец, пассия, вот он и старается, готовит для неё деликатесы. Но, сколько соседи не подсматривали в окна — ни одной незнакомой девушки, заходящей к Григорию, никто так и не увидел. Правда, иногда к нему заходила Клавдия Петровна… Но на это никто не обращал внимания. А что обращать-то? Это ж тётка Клава! Это она так, по соседки, из жалости. А может, хочет выведать имя зазнобы, чтобы со всеми посудачить…

Казалось бы: на этом сказочке и конец. Да, всем было хорошо, лишь суккуб Клаудиа слегка расстраивалась: пришлось нарушить собственные принципы. Какие? Да самые известные: не работай там, где живёшь и не живи там, где работаешь.

—Да не хотела я, — раскаивалась Клаудиа, когда встречалась со своими подругами-демонессами, — Просто дом хороший попался, понимаешь?! Центр города, второй этаж, рядом метро… И планировка квартиры удачная, и аренда — копейки… Жалко бросать было!

А вы говорите: людей испортил квартирный вопрос. Разве только их?!

4.8 40 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
4 комментариев
Новые
Старые Популярные
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Георг Георг
Георг Георг
3 месяцев назад

Как всегда замечательно🤣🤣🤣🤣

Tatiana
Tatiana
3 месяцев назад

Не так страшен суккуб, как его малюют. Юноша даже не пострадал

Мария
3 месяцев назад

Ну, Светланка, даёшь! Я до конца сказки такой расклад не рассматривала даже))). Но так еще прикольнее получилось!

Alena
3 месяцев назад

😁🤭😆🤣🤣🤣🤣🤣👍

4
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x