Следовать гадким правилам гадкого мира? Для слабаков!

Начало: Гадкий мир и гадкие правила. Готовы?

— Ату! Жри его! Жри его!

Кто-то легонько дотронулся до меня пальцем. Затем похлопал по хвосту, едва касаясь. Ещё и ещё, очень осторожно, почти нежно. Я оглянулась: какому идиоту захотелось погладить жуткую тварь? Предъявите мне этого извращенца! Я даже смотреть на себя боюсь, такая страшная. Так и кажется: взглянешь в зеркало — оно тут же осколками осыпется! А тут какой-то неадекват нежности развёл. Или у меня есть хозяин, который обожает свою клыкастую зверушку? Представляю, как сейчас он скажет: кис-кис-кис, иди кушать… я тебе корма на арену насыпал. Тьфу, то есть привёл… только топор не ешь, он просроченный…

Однако, всё оказалось гораздо проще: в чудовищного монстра тыкали огромными копьями, чтобы он побыстрее шёл на арену жрать синего мужика в набедренной повязке. Не учли лишь одного: бронебойная шкура грэйса не ощущала этих уколов. Мне они казались трепетанием крыльев бабочки, севшей на руку. Ха! Новый гадкий мир перестал меня пугать. С такой-то харей… то есть, харизмой!

…

Увидев, что все усилия ни к чему не привели, стражники стали действовать жёстче: бросив копья, они с двух рук запустили в меня сразу полтора десятка фаерболов. Сначала я испугалась: сгустки синего огня выглядели впечатляюще. Они искрили и шипели, обещая жуткие ожоги. Я даже хвост подтянула поближе, вызвав на лицах мучителей наглые ухмылки. Но затем пришёл мой черёд улыбаться: снаряды не принесли никакого дискомфорта. Зашипев, словно в костёр плеснули воды, сгустки магии растеклись по шкуре грэйсса, впитавшись в гребни и шипы. А я, чтобы доканать магов, повернула к ним голову и зевнула. Во всю ширь огромной пасти. Жаль, мне не видно, сколько там зубов и клыков. А вот им видно! Три стражника схватились за сердце, один упал в обморок, двух вырвало.

Ой-ёй-ёй, какие мы нежные!

Между тем, на арене начинался скандал. Синекожий мужик в набедренной повязке, приободрившись, что чудовищная зверюга не торопится выходить и жрать его, стал насмешничать. Над всеми: над тем, кто отобрал у него трон, над продавшимися чиновниками, над струсившими телохранителями и над жаждущими его крови зрителями. Даже мне досталось.

— Варуш, а ты уверен, что тебе продали настоящего грэйсса? — презрительно кривил губы мужик с топором, — Какой-то он трусливый! Мне кажется, тебя обманули! Если так жаждешь моей смерти — иди и сам со мной сразись, слизняк!

Однако, «слизняк» не хотел сражаться на арене. И никто не хотел. Из разговоров стражников я поняла, что бывший правитель успел покалечить на арене сильнейших магов и подчистую извёл тех монстров, какими его пытались затравить. Остался грэйсс — чудовище, о котором боялись говорить вслух.

Варуш, или Ватрушка, как я его про себя окрестила, хмыкнул:

— Поверь, грэйсс просто брезгует тобой! Но ты прав, нужно его поторопить! А то зрители заскучали. Да и мне пора отправляться во дворец — сегодня мы отпразднуем официальную коронацию. Ты канешь в небытие и я смогу по праву победителя править этим миром. Прости, но я не рискну сохранить тебе жизнь. Или ты согласен встать на колени и принести клятву верности? Будешь моим рабом. Мне нужны сильные воины. Ну, как? Согласен?

Синекожий плюнул на песок и сказал, что он готов принести клятву верности вот хоть этому грэйссу, но не тому, кто подлостью захватил трон. А ещё он сказал нечто непереводимое про папу слизняка, про маму, про его братьев и сестёр… Ух, даже у меня уши свернулись в трубочку. Вот ведь, ругается неприличными словами и не боится колеса сансары! Или он специально дразнит Ватрушку? Чтобы его убили быстро, а не скармливали на обед жуткому монстру?

Что ж, это сообразила не только я. Поэтому раздалась короткая команда взбешённого Ватрушки, и сзади на меня начала двигаться стена. Из неё торчали заострённые колья, которые, к тому же, стражники чем-то облили и подожгли. Навредить стена мне не могла, да и вытолкнуть из пещеры — тоже, особенно, если бы я упёрлась, как говорят, «рогом». С другой стороны, зачем сидеть в каменной конуре? Мне захотелось выйти, размять лапы. Посмотреть на Ватрушку. Я сильно подозревала, что он мне не понравится.

Поэтому, коротко рыкнув, отчего стражники побелели и спрятались, я вышла на середину арены, стегая хвостом по песку. Зрители на трибунах пришли в неистовство: наконец-то они могли воочию рассмотреть живую легенду! Чудовище, о котором рассказывали самые страшные байки. Обрывки разговоров, которые я улавливала благодаря абсолютному слуху зверюги, наполняли моё сердце гордостью. Таких как я, в смысле грэйсс, опасались больше нападения пиратской космической флотилии. С теми хоть договориться можно! Откупиться! Или убить, на худой конец.

С грэйссами ничего сделать было нельзя. Монстры, в одиночку расправлявшиеся с армиями, отличались поразительной живучестью, кровожадностью и такой же тупостью. При этом они обладали отличной зрительной памятью: жертву, которая им чем-то понравилась, или, наоборот, насолила, они могли разыскивать годами. А потом сжирали её целиком. Кроме того, им не страшна была ни магия, ни голодовка, ни отсутствие воздуха. При неблагоприятных условиях грэйссы сворачивались в бронированный шар и могли так ждать столетиями. Вот, один такой шарик Варуш и купил, заплатив за него астрономическую цену. И тут же напал на планету, где правил Харген. Уж чем ему приглянулся именно этот мир — не знаю. Об этом на трибунах не разговаривали. А вот о том, как удалось захватить власть — болтали без умолку. Но шёпотом. Видно, опасались тех, кто предал синекожего мужика. Ведь, когда ближайшие соратники Харгена узнали о грэйссе, с которым предстояло сражаться — перепугались насмерть. И тут же сдали своего правителя с «потрохами», вытребовав себе преференции в виде сохранения жизни и имущества.

И всё было бы хорошо, но тут шарик… внезапно проснулся. И развернулся. Его только и успели заволочь на арену и приковать на магическую цепь, которую подпитывали всеми имеющимися артефактами. Теперь живой и вполне бодрый грэйсс стал головной болью Варуша. Монстра нужно было не только удерживать на привязи, но и кормить. А заодно придумать, как жуткую зверюгу заставить свернуться в шар обратно, до следующей захватнической войны. Над этой проблемой сейчас бились умнейшие маги королевства. А пока… Пока решили подарить народу планеты «шоу». То бишь напугать до чёртиков, чтобы никто и не думал бунтовать против узурпатора власти. А то ведь можно на обед грэйссу попасть…

Сложив в уме два плюс два, я поняла: нужно отсюда как-то выбираться. Иначе заморят голодом, лишат воздуха и буду сотню лет в шарике спать. Нет уж. Поэтому, приподняв гребень, я стала внимательно рассматривать всех, решивших полюбоваться на чудовище с безопасного расстояния. Те, кто сидел на трибунах, приседали от ужаса, не желая попадаться мне на глаза. Да и Ватрушка — а теперь я хорошенько могла разглядеть его, ёжился под моим немигающим взором. Он меня боялся, даже будучи спрятанным на самом верхнем балконе! А ведь перед ним воздух мерцал десятком заклинаний щитов! И впрямь, слизняк. Хотяяя… я снова взглянула на свой хвост. Хвост тут же, как по команде, ощетинился ядовитыми иглами, размером с хороший такой вертел для кабана. Нет, надо признать, Варуш нормальный мужик, со здоровым рефлексом самосохранения. А вот этот синекожий, явно, псих. Латентный самоубийца. Даже не отбежал от меня, хотя я возвышаюсь над ним, как трёхэтажный дом. Так и остался стоять: с топором в одной руке и с клинком — в другой. Мне захотелось слегка пощекотать ему нервы. Что поделаешь, характер у меня вредный. Да и обидно стало за «трусливого грэйсса».

Я мягко развернулась, чуть припала на передние ноги, наклонила голову вниз, поближе к этому синекожему психопату и издала рёв. Постаралась вложить «всю душу» в это действие. Вышло замечательно. Вот прямо на пять с плюсом!

Синекожего отбросило от меня метров на пять, его топор вырвало из руки, набедренная повязка улетела чёрт знает куда, а из ран кровь потекла сильнее. Мдааа… зря я так старалась. Мужика стало снова жалко.

Зато в правительственной ложе царил восторг. Ватрушка не скрывал своего удовлетворения: то, ради чего он купил грэйсса, доставляло ему неподдельную радость и поднимало самооценку. Ещё бы! Иметь такую цепную собачонку очень выгодно: корми его врагами и живи в своё удовольствие… Не сдержавшись, он крикнул, усилив свой голос так, чтобы слышали все зрители, а так же те, кому «не посчастливилось» попасть на арену:

— Харген, я думал позабавить подданных твоей битвой с грэйссом, а ты решил, заодно, развлечь их королевским стриптизом?! Никогда не замечал у тебя склонности к эксгибиционизму! Но продолжай, видишь, всем нравится! Хочешь, музыку включу?

Взрыв хохота потряс трибуны. Всё орали и визжали. Выкрикивали непристойности. Женщины закрывали глаза детям, а сами, затаив дыхание, жадно таращились на королевские стати. Синекожий, нацепив на лицо маску вселенского спокойствия, не торопясь встал, пробурчал что-то вроде «на королевский стриптиз в исполнении его, то бишь, Харгена, ни у кого денег не хватит» и, совершенно не стесняясь своей наготы, пошёл подбирать топор. Так же лениво сходил за куском ткани. Обмотав бёдра, взглянул наверх. Пожав плечами, заявил:

— Да, мною женщины всегда восхищались, это правда. А вот на твой стриптиз, Варуш, даже с доплатой не пойдут. Тем более, у тебя был такой опыт… Помнишь певичку с планеты Цирон? Ты, кажется, на её выступлении, слегка перебрал…

Трибуны умолкли, прислушиваясь к разговору. Судя по всему, синекожий мужик намекал на какой-то громкий скандал, о котором все знали. Ватрушка мгновенно озлобился. Перестал смеяться, встал со своего кресла и взял в руки какую-то хрень, похожую на арбалет, только более вытянутую. Прищурив глаза, прошипел:

— Любишь шутить, Харген? Что ж, я тоже ценю веселье! Ты знал, что грэйссы обожают, когда жертва сильно пахнет кровью? Видно, у тебя мало ран, надо добавить! Пусть мой малыш получит свою порцию мяса!

И Ватрушка направил арбалет на синекожего мужика.

ПРОДОЛЖЕНИЕ следует

.