Гадкий мир и нервная встряска монстра

Начало: Гадкий мир и гадкие правила. Готовы?

Планета Дорх. Дворец, правитель Харген

Я смотрел на жуткого монстра и не мог понять. Тварь, которую мы так и не научились уничтожать, сейчас, кажется, собиралась самостоятельно «отбросить лапы». Огромная бронированная туша валялась без движения в дворцовом дворике, занимая практически всё пространство. Хвост с ядовитыми иглами вытянулся аж до технических помещений, где прислуга хранила запасы белья, тканей, посуды и всего, необходимого для срочного приёма гостей. Гребень, идущий по голове и шее монстра, полностью перекрыл коридор на кухню. А клыкастая морда, с закрытыми глазами, уткнулась в подножие лестницы, ведущей на второй этаж. Картинка, скажу я вам, отпад. Сразу появилась неприятная мысль: если зверюга, всё-таки, сдохнет, конец всему дворцовому комплексу. Потому как быстро вывезти отсюда гниющую чешуйчатую тушу просто невозможно. Запах бууу-удет…

Я тяжело вздохнул. Ну вот что, что не так?! Случись такое раньше — да я бы устроил грандиозный праздник на всё королевство! Такой чудесный повод! Во-первых, число злобных тварей сократилось на одну особь. Во-вторых, монстр практически не тронут, можно разобрать его на чешуйки и пластины… Доспехи с такой защитой ценятся на вес золота: они не пробиваемы! А уж как обрадовались бы алхимики… ещё бы! Столько редких ингредиентов! Эликсиры на их основе дают всё, о чём можно только мечтать: от омоложения до небывалой силы. А уж выносливость… запредельная! Выпьешь снадобье и часов шесть хоть в безвоздушном космосе летай без скафандра.

А может, не всё так плохо? Ну, сдох и сдох…

Всё с него продам, казну пополню…

…

Я потряс головой, усилием воли заставляя себя думать не о прибыли и бонусах, которые даёт гибель грэйсса, а о том, что этот ящер не простой. Он отличается от своих собратьев как булыжник на мостовой от драгоценного алмаза. Этот грэйсс разумный, он один стоит целого войска. Которого, к слову, у меня нет. И не факт, что наёмники выстроятся в очередь: большинство из них уже заключили контракт с моими врагами.

Дааа… правительственная дружина тоже не торопится возвращаться. Интересно, почему? Неужели, все струсили? Не может быть… Были, были у меня храбрые, достойные воины! Лаааадно, потом с этим разберёмся. Сейчас имеем то, что имеем… Я с раздражением посмотрел на недо-труп чудовища. Монстр чуть приоткрыв глаза, скользнул по мне безразличным взглядом и тяжело вздохнул. Казалось, над нами пролетел звездолёт на низком старте. А грэйсс ещё раз закряхтел. Ещё тяжелее. Типа, помирает прямо на наших глазах. Вот ведь, гад!

Внутри стало подниматься то тяжёлое чувство обиды и злости, когда тебя предают. Странно, никогда не думал о том, что успел привязаться к этой зверюге. Даа нет, не может быть. Это я переживаю, что охранять дворец станет некому! Плюс: я только-только нашёл решение кормёжки ненасытной твари. Неужели, зря?! Это обидно! А ведь мне пришлось забирать амулет сохранения энергии с королевского космопарка! Зато сейчас грэйсс сможет обходится минимальным количеством пищи. Энергия будет поступать от солнца, ветра, его собственных движений. Надо лишь покрепче прикрепить амулет к ящеру. Стал раздумывать куда присобачить. Так, чтобы не заметно, чтобы не мешал движениям… куда-нибудь под челюсть…

Подошёл к грэйссу и слегка запаниковал. Вдруг он не поймёт моих благих порывов? Подумает, что я хочу ему навредить. Откусит руки… по пояс. Уффф… Надо ему как-то намекнуть, что ли! Я протянул руку и погладил по жёстким чешуйкам морды. Из пасти чудовища выскользнул кончик языка и в ответ коснулся ладони, едва не содрав кожу. Но царапины сразу же зажили — слюна грэйссов абсолютное регенеративное средство. Жаль, действует только, пока монстр жив. Ну, да ладно. Приободрённый, я заглянул в тот глаз, до которого мог дотянуться, показал амулет и принялся объяснять принцип его действия. Попутно рассказал необходимость прикрепить этот артефакт на ящера. Чешуйчатый гад безразлично смотрел на меня. Не уверен, что слушал.

Мне даже показалось, что ящер вообще не понимает, о чём я ему толкую. Дааа… Противное чувство, будто распинаешься перед бездушной тупой каменюкой и все это видят, смеются у тебя за спиной, считая такой же бестолочью… Но тварь удивила. Выслушав объяснения, сама подняла голову и не дёргалась, пока я искал самое надёжное место. А потом, подождав, пока я отойду, снова брякнула башку на подножие лестницы. И новый вздох едва не сбил меня с ног. Да что ж это такое-то!

Жанна Владимировна Шмыгаль

Я грустила. Даже не так: я тосковала, как Блок. Или Есенин. Моя тонкая нежная натура депрессировала. Местные аборигены бегали вокруг меня кругами, заглядывали в глаза и совещались. Сначала мне было приятно: они, вроде как, заботились и волновались. А потом я прислушалась к тому, что они обсуждают и офонарела: их беспокоило то, как они станут вытаскивать тушу грэйсса из дворца, если я всё-таки окочурюсь. Мгновенно обозлилась. А тут ещё прибежал Харген и стал объяснять, что я много жру. И на меня нужно прицепить амулет. Фиг с ним, с амулетом. Пусть цепляет. Постоянный голод, и правда, уже замучил. Но вот упрекать девушку… то есть женщину… ладно, пусть будет монстра! в том, что он много ест — это тупиковый путь! Я ж могу и обидеться!

Немного подумав, «заглянув внутрь себя» я поняла, что так и вышло: Я смертельно обиделась. Зато есенинская печаль мгновенно испарилась. Вместо неё внутри полыхала неугасимая злоба, хотелось разнести всё в клочья. На грани сознания копошились мысли, что это не мои эмоции, а той твари, в которую я вселилась. И что разрушенный дворец некому восстанавливать! Надо было срочно отвлечься. Хоть на что-нибудь! Так что, собрав себя в кучку, я решила прогуляться. Как раз повар успеет приготовить пару тортиков — он мне уже пообещал.

Аккуратно встав на все шесть лап, я так же осторожно вышла из дворцового дворика в парк, а там, перепрыгнув защитные стены и ров, оказалась на ровной площадке, откуда открывался прекрасный вид на столицу. И на три диверсионные группы наёмников, которые вот как раз решали, с какой стороны станут нападать на дворец.

Мы все остолбенели. Они, явно, не ожидая оказаться перед носом грэйсса. Я — ошалев от наглости вторженцев. Полностью уверенная в том, что наёмники ничего мне сделать не могут, я и не торопилась их уничтожать: наоборот, раздумывала, как бы их шугануть отсюда, оставив в живых. Душа старой кошатницы жалела всю живность, какой бы она ни была. А вот живность, судя по всему — нет. Перепуганные наёмники, которых предупредили, что им может встретиться монстр, кинули в меня сразу всё, что могли: усиленные магические снаряды, какие-то кристаллы, заклинания, руны, артефакты, в том числе и ту самую цепь, которая должна вытягивать силу из чудовища.

Тут-то всё и случилось. Монстра «закоротило». Зацепившись за рога на лбу, артефакт цепи резко потянул из меня вместо магии человеческое сознание. А амулет, который Харген только-только прикрепил на шее ящера — долбанул целительной силой сохранения всё то, что должно было быть в этой туше изначально. До моего появления. В итоге, вместо вполне разумного «со стопорами» грэйсса наёмники получили разъярённую кровожадную тварь, начисто забывшую и про дворец, и про Харгена и про тортики.

Жанная Владимировна Шмыгаль

Земля, город N, больница.

— Жанночка! Дорогая! Слава Богу ты пришла в себя! Мы уже и не надеялись! — это первое, что я услышала, сквозь противное пиликанье медицинской техники.

Голова болела, во всём теле такая бетонная тяжесть, что и руку не поднять, кости ломит, хвост отваливается… Стоп! Какой хвост? Я заставила себя открыть глаза и осмотреться: палата как палата. Белая. Больница. Рядом трётся Майя с виноватой физиономией. Плачет. Сопли платочком вытирает. А я… вместо того, чтобы радоваться: «Ура! Вернулась на Землю! Тут мои котики!» Отчётливо понимаю: меня вновь обокрали! У меня потырили целый волшебный мир и замечательное чудовище, в котором так уютно и спокойно жить! Но Майка нихрена этого не знает, поэтому трёт свой красный нос дальше. Всхлипывает и начинает рассказывать: про то, как пришла ко мне тем вечером, уговорила прочитать очередную тарабарщину, а потом отправилась к себе домой. Помылась-почистила зубы, приготовилась тоже пробормотать текст, но обнаружила, что одно слово заставила меня произнести иначе. С ошибкой. Тут бы дуре старой пожать плечами да прочитать самой как надо, а она видишь ли, усовестилась. Не захотела в седьмое измерение перемещаться без меня. Побоялась, что одна там будет нервы эльфам и драконам мотать. И вот не лень же ей было вновь одеваться и обратно ко мне возвращаться! Пришла, позвонила в дверь — а я не открываю. Хорошо, что мы храним друг у друга запасные ключи, как раз на такой случай. А то бы она мне дверь сломала! Достала Майя ключ, открыла дверь и обнаружила моё тельце без признаков жизни. Тут бы этой старой дуре не лезть не в своё дело… Но она же медик по образованию! Как она может не лезть?! У неё клятва Гиппократа в одном месте свербит! Полезла. Дыхание мне искусственное делать, сердце запускать… скорую вызывать… Короче, откачали. Почти месяц в коме провалялась. Сейчас смотрит на меня виновато: глазками луп-луп. Носом: шмыг-шмыг. Говорит: Жанночка, прости меня, больше никаких заклинаний и других измерений! Будем тут вместе сидеть! Я у тебя, говорит, двадцать кошек займу, тоже стану заботиться… Вот дура, как есть дура!

— Изверг ты, — говорю, — Поганка такая! Быстро тащи ту бумажку сюда! У меня там наёмники на дворец напали! Не дай бог моего синего мужика убьют! Где я второго такого красавчика найду?!

Полчаса пришлось уламывать. Про грэйсса рассказывать. Сначала подруженция слушала недоверчиво. Потом ничего, втянулась. А как я стала ей описывать ядовитые иглы на хвосте, да сказала, что этих тварей ничем не уконтропупишь, так Майка тут же головой закивала и в свою сумочку полезла: оказывается, она на всякий случай сфотографировала ту тарабарщину. Собиралась ко мне медиума тащить. Чтобы он исправлял всё. Ну, дура ж, говорю! Какие ещё медиумы…

Продолжение следует